Прошлое остается в прошлом. Теперь надо думать о будущем.
Артур с сомнением смотрел на Мег Бранд. Это было что-то новое в ее репертуаре, таких ролей он не помнил. Никогда она с ним так не разговаривала, да что там! Она вообще с ним не разговаривала долгие годы. Теперь Артур понятия не имел, как он должен на это реагировать.
— О чьем будущем мы говорим, мама? О твоем или о моем?
Мег выпрямилась в кресле и произнесла ровным и спокойным голосом:
— Я люблю Жюля Лавернье. Он первый и единственный мужчина, которому я по-настоящему доверяю со дня смерти твоего отца. И я хочу выйти за него замуж.
— Это я уже знаю, как знаю и то, что ты это сделаешь, что бы я ни сказал.
— Я не сделаю этого, если Джолли будет против.
— Могу ответить на это только то, что скорее ад замерзнет, чем Джолли будет за.
— Я знаю.
И опять он не узнавал свою мать. Она поникла, опустила глаза и думала о чем-то своем, очень личном, очень тайном, очень дорогом… и горьком. Обычно Мег Бранд держала свои эмоции под контролем. Неужели на этот раз случилось нечто, действительно тронувшее ее душу?
— Дорогая мама, неужели ты хочешь уверить меня, что неспособна захомутать Жюля Лавернье без согласия его дочери? Признаться, я не знаю мужчин, способных устоять перед твоим обаянием.
— Ты ничего не понял, Артур. Жюль готов к свадьбе, хоть завтра, он и не думает о Джолли, но я… я не могу. Не слишком удачной получится наша семейная жизнь, если дочь Жюля будет против этого брака. Я не встану между отцом и дочерью.
Артур ушам своим не верил. Неужели Мег действительно любит Жюля Лавернье, любит настолько сильно, что готова пожертвовать собственным счастьем ради кого-то еще?
Мег невесело усмехнулась.
— Что, неожиданно для тебя, да? Если бы мы были ближе друг к другу эти двадцать лет, ты бы лучше знал меня.
— Как тебе известно, я презирал твоего второго мужа и предпочел остаться с дедом в Гленнакорахе.
— Что ж, к тому времени, когда мы развелись, я вполне разделяла твои чувства.
— Серьезно?
— Да. Артур, дорогой мой, ведь за пять лет второго брака я едва ли не навсегда потеряла своего сына, так неужели сейчас я позволю, чтобы то же самое случилось с Жюлем и его дочерью? Нас с тобой разлучил мой брак, но с Джолли этого случиться не должно.
Артур во все глаза смотрел на свою мать и не узнавал ее. Неужели все эти годы он ошибался?
— Мне нужна твоя помощь, Артур. Помоги мне убедить Джолли, что я действительно люблю ее отца и хочу сделать его счастливым. Поможешь?
Хороший вопрос. Сложный. Будь это не его мать, отказался бы мгновенно и жестко, но это была его мать.
Значит, придется все-таки сыграть ту роль, которую уже приписала ему разгневанная Джолли: роль защитника интересов собственной матери. Только вот перед кем играть? Джолли вряд ли захочет его слушать.
— Джолли, тебя к телефону!
Бабушка окликнула ее снизу, но Джолли не спешила взять трубку. Кто это может быть?
Никто понятия не имел, что Джолли живет у своей бабушки по матери, только отцу пришлось сказать, чтобы он не волновался.
Уже сегодня она могла бы переехать в собственную квартиру, которую удалось снять в рекордно короткие сроки, но переезд отложился из-за каких-то проблем с водопроводом. Джолли вздохнула и подняла трубку.
— Да?
— Джолли? Должен заметить, что тебя было очень трудно отыскать.
Она задохнулась от неожиданности. Артур Фергюсон.
— Чего тебе надо?
— Я подумал, что тебе будет интересно узнать: у меня перелом голени, и я лежу в клинике.
Девушка охнула и схватила трубку второй рукой, сразу позабыв о холодном тоне.
— у тебя… что?!
— Наконец-то я тебя заинтересовал. Вообще-то… это не совсем так.
— Насколько не так?
— Самую малость. Я не в клинике, и перелома у меня нет.
— То есть ты соврал от первого до последнего слова?
— Я преувеличил, Джолли. Нехорошо сразу обзываться.
— Артур, чего ты от меня хочешь?
— Поужинать с тобой. Сегодня.
— Зачем?
— Ты очень подозрительна. Почему нам нельзя поужинать?
Причин было много, но не все она собиралась открывать Артуру Фергюсону. Во-первых, он очень хорош собой, во-вторых, он ей слишком небезразличен, в-третьих — она боится повторения поцелуя, в-четвертых…
— Ну так что, Джолли? Это просто ужин.
Просто ужин!
Нет, второй раз она на это не купится. Должны быть какие-то причины, и на этот раз мистеру Фергюсону придется их открыть заранее. Наверняка речь пойдет о женитьбе ее отца на его матери, а в этом деле нужна ясность. Джолли Лавернье больше не имеет на отца никакого влияния, да и не собирается ни на что влиять. Пусть живет как хочет.
— Артур, мой отец ужё достаточно взрослый человек и принимает решения без моей помощи.
— Да?
— Да!
Она не разговаривала с отцом уже два дня, и это ранило ее до глубины души. Никогда в жизни она не могла себе даже представить, что это возможно, и все из-за Маргарет Бранд, чей сын никак не хочет этого понять.
— Джолли, я не очень понимаю, в чем проблема. Ты добилась своего, можешь быть довольна, так что мы…
— О чем это ты?
— Как о нем? Моя мать разорвала помолвку с твоим отцом.
— Что?!
— Ну да! Все кончено. Вчера вечером она разорвала помолвку. Тебе слышно? Повторяю по слогам: ра-зо-рва-ла…
— Но почему?
— Тебе какая разница? Ты же этого хотела.
Хотеть-то она хотела, но почему-то не чувствовала никакого удовлетворения от новости, сообщенной Артуром. Если Жюль и Маргарет просто подумали и поняли, что совершают ошибку, это одно, но если причиной разрыва было что-то иное… И как в этом случае чувствует себя ее отец?
— Джолли, ау! Честно говоря, я ожидал более бурной радости по этому поводу.
Какая там радость! Отец, должно быть, страшно переживает, и она этому способствовала.
— Ты ошибался, Артур. И ошибаешься, если думаешь, что я отправлюсь вместе с тобой праздновать!
— Думаю, это сильно сказано, Джолли. Конечно, нам не придется поднимать бокал за счастливую пару, но…
— Как ты можешь быть таким бесчувственным? Не знаю, что ощущает сейчас твоя мать, но папа наверняка в ужасном состоянии, и все, что ты можешь сделать сейчас, это…
— Минуточку, леди! Ты же сама хотела, чтобы свадьба не состоялась!
— Ты этого тоже хотел. Ты вообще считал, что мой отец не достоин твоей матери!
— Я такого не говорил!
— Но ты так думал! И теперь, как мне кажется, не без твоей помощи, так же думает и твоя мать! Как ты смеешь…
— Остановись. Прямо сейчас.
— Не остановлюсь! Ты совершенно явно был ошеломлен известием о том, что мой отец…
— Ты столь же явно не испытывала восторга от того, что моя мать выходит за него, так что мы квиты! Ты выиграла, Джолли. Дракон повержен, истина восторжествовала.
Мало того, что Джолли не чувствовала себя победительницей, она вообще отвратительно себя чувствовала! Почему-то в мозгах вертелась мысль о предательстве, хотя откуда ему взяться… и кто кого предал…
Нет, она не изменила своего мнения о женщине, которая встала между ней и ее отцом, но только сейчас ей в голову пришла мысль о том, что она, Джолли, совершенно не вправе решать чужую судьбу и вмешиваться в чужую любовь, даже если речь идет о ее отце. И тут она совершенно неожиданно разозлилась на Артура.
— Ты очень жесток, вот что я тебе скажу!
— Это почему же? Только потому, что не переживаю по этому поводу?
— Нет! Потому… потому… потому что ты эгоистичная свинья!
Пауза потрескивала электрическими разрядами и напоминала тишину перед смерчем.