— Эй! Не туда идешь! — окликнул ее Север.— Ты не беги так,— добавил он, догнав ее.— Хэлдиру непросто поспевать за нами. Он ведь уже не молод, да и торопиться ни к чему: еще до вечера придем на место.
Они остановились, но девушка упорно смотрела в сторону, словно он в чем-то провинился перед ней.
— Посмотри, какая красота вокруг,— вновь заговорил Север.
Несмотря на то что переход едва начался, они успели подняться достаточно высоко. Во всяком случае, вершины сосен сливались у них под ногами в сплошной зеленый ковер, который простирался на запад насколько хватало глаз. Узкий, отвесный с северной стороны отрог уходил от Карпаш на запад и, плавно загибаясь к северу, примерно в лиге от того места, где они стояли, сходил на нет. Склон, по которому они взбирались, тянулся на север, но не слишком далеко. Лигах в шести он плавно переходил в горы Граскааля, разделявшие Бритунию с Гипербореей. Прямо под ногами желтела единственная проплешина, на которой приютилась хижина Хэлдира и его внучки. Соня присмотрелась: девочка все еще махала им рукой. «Ему»,— поправила она себя.
— Она нас еще видит,— сказала шадизарка вслух и с неожиданным ожесточением добавила: — Можешь гордиться. Она тебя любит и очень скоро станет настоящей красавицей.
— Здесь нечем гордиться.— Север пошел дальше, остановился вновь уже значительно выше, там, откуда взгляды их не достигали ни хижины, ни поляны, на которой она стояла, и здесь неожиданно заговорил снова: — Эта девочка не видит никого, кроме своего деда и меня. Два-три человека в год, что забредают в эту глушь по делу или по воле случая,— уже много, а кое-кого из них ей бы лучше не видеть вовсе. Так что нет ничего удивительного в том, что она влюбилась в меня. Но если тебе интересно, как я к этому отношусь, то отвечу тебе: меня это скорее волнует, чем радует,— Соня посмотрела на него понимающе. Она вполне разделяла его опасения.— Хэлдир считает, что пройдет три, от силы пять лет, и детская влюбленность выветрится у нее из головы. Она повстречает парня, и на смену ее самообману придет настоящее чувство.— Север взглянул в глаза девушке.— Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю,— кивнула она.
— А вот я опасаюсь, что Хэлдир при всем своем опыте ошибается.
— Ну и что же тебя страшит, воин? — насмешливо спросила Соня, хотя сердце ее при этом болезненно сжалось,— Неужто любовь прелестной девушки — не то, к чему стремится любой мужчина?
— Любой — быть может,— согласился Север,— но не я.
— Так ради чего ты живешь?!
— А вот этого тебе знать не надо,— ответил он и пошел дальше, оставив ее сидеть на камне.
Там и нашел девушку Хэлдир.
— Ты чего здесь грустишь? Чего это Север бросил тебя тут? Или поспорили о чем?
— Иногда твой Север становится просто невыносимым,— проворчала Соня, поднимаясь, и хмуро взглянула на него. Лицо старца не выражало ничего, кроме безмерного удивления.— Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
— Хорошо,— с готовностью согласился он.— И что же ты хочешь узнать?
— Ну, хотя бы долго ли нам еще карабкаться по этому склону?
— Да в общ ем-то мы уже почти пришли.— Старик остановился рядом с ней и указал посохом на небольшой зубец над их головами, возле которого брал начало журчавший где-то в стороне ручей.— Видишь этот камень? — Соня кивнула.— До него рукой подать. Потом, правда, придется еще пройтись по плоскогорью, но это уже пустяки.
Соня кивнула, и дальше они пошли вместе.
— И чего ради мы вообще полезли в горы? — продолжала ворчать девушка. Она уже успокоилась, но какой-то неприятный осадок от разговоpa с Севером в душе остался.— Там что, храм, святыня или какое-то место особенное?
— Если тебе непременно нужен ответ, считай, что там место особенное.
— Да что же такого в этих горах, чего нет там, внизу, рядом с твоим домом? — чуть не выкрикнула она.
— Но ты сама только что ответила,— удивился он.— Здесь горы! Горы — это покой. Здесь кристально чистый воздух!
— Можно подумать, что мы пришли сюда из деревни углежогов,— недовольно проворчала она, но все-таки принюхалась.
Хэлдир покачал головой.
— Наконец,— продолжил он,— здесь высокий уровень магической энергии!
— Так Север — колдун?!
— Вовсе нет! — рассмеялся старец.— И тем не менее это необыкновенно важно. Любому, кто обладает Силой, не так-то просто отыскать человека даже в столь уединенном месте, при условии, что того укрывает мощный естественный фон. Здесь вы можете заниматься хоть год, и вам никто не помешает.
За разговорами они поднялись на самый верх. Плато, куда привела их странная тропа, оказалось зажатым между двумя горными хребтами, сходившимися воедино где-то далеко на востоке. Не менее трех тысяч локтей отделяло его от зеленого моря сосен. Голубая даль на востоке тонула в туманной дымке, а пики Граскааля высились справа, словно одетые в белое исполины. Теперь
Соня без труда отыскала проход в долину, из которой они вышли три дня назад. Впрочем, быть может, ей только показалось это.
Соня бывала в горах и прежде, но гак высоко забралась впервые, и вот теперь открыла для себя новый мир, свежий и яркий. Она восторженно рассмеялась и закружилась, раскинув руки, глядя в синее небо, потом вдруг замерла и посмотрела в глаза Хэлдиру, который с доброй усмешкой наблюдал за ней.
— Неужели есть люди, которые всю жизнь живут в таком месте? — восторженно спросила она.
— Есть,— ответил старец, и в глазах его промелькнула странная искорка, словно воспоминание о давно прошедшей боли, но столь мимолетная, что девушка не заметила ее.
— Они, вероятно, необыкновенно счастливы…— задумчиво произнесла девушка.
— Те, кому удается отрешиться от земного, не могут испытать счастья в полной мере, ибо все познается в сравнении. Гораздо счастливей те, кто не страшится невзгод, но за полноту чувств они платят высокую цену, и радость их быстротечна.
— О чем ты, старик? — удивилась Соня.
— Все в этом мире имеет цену, и чем сильнее радость, тем горче боль утраты.
— Твои слова порождают больше вопросов, чем дают ответов.
— Ты права,— кивнул Хэлдир,— я увлекся, а время ответов еще не приспело.
Соня развернулась и пошла прочь, в глубь долины. Туда, откуда навстречу ей огромными прыжками приближался Вулоф. Он остановился в двух шагах и, встряхнувшись по-собачьи, коротко позвал:
— Идем!
— Куда?
— Хозяин ждет,— ответил он и понесся обратно, огромный и страшный, как ночной кошмар.
«Хвала богам,— с удовлетворением подумала Соня,— хоть зверье еще не разучилось разговаривать по-человечески».
Крысенок запищал, напоминая о себе, и Соня, оторвавшись от размышлений, присела на камень и склонилась над корзиночкой. Пошел четвертый день, и зверек уже не походил на того жуткого головастика, которого по приказу настоятельницы нес топить послушник. Теперь его покрывал пушок, да и само тельце заметно выросло и округлилось, а тоненькие лапки налились силой.
— Кто это? — спросил Хэлдир, остановившись рядом.— Я не раз порывался спросить, кого ты прикармливаешь, да как-то не вовремя все оказывалось.
— Это крысенок,— ответила Соня и рассказала всю историю от начала и до конца.
— Ну-ка, дай мне его,— попросил старик.
Соня вынула из клетки крохотное существо и положила его на большую морщинистую ладонь Хэлдира. Старец внимательно осмотрел зверька, словно держал в руках новорожденного младенца. Он поворачивал его и так, и этак, рассматривая со всех сторон, пока наконец не удовлетворил свое любопытство.
— Ну и как? — с улыбкой спросила Соня.— Чего высмотрел?
— Ты знаешь, что в Логове помимо всего прочего пытались создавать разумных животных? — вопросом на вопрос ответил он, чем немало удивил девушку.
— Не знала, пока ты не сказал.— Она пожала плечами.— Впрочем, догадывалась. Все эти волки говорящие… Они ведь не из лесу пришли.