Когда он вошел, воины, стоявшие на страже, поклонились и отдали честь.
Рабы с низко опущенными головами быстро побежали впереди, показывая ему путь в покои Теммара.
Там его ждала Идзура.
В комнате стояла тишина, нарушаемая только потрескиванием факелов. Идзура застыла на месте, широко открыв глаза, гордая, горящая нетерпением. Нгаигарон слегка поклонился ей и невесело улыбнулся.
Она приветствовала его так, словно он был богом, которому она поклонялась: тихо и осторожно приблизилась к нему, запрокинув лицо. Ее пальцы нервно подрагивали, как бы желая прикоснуться к нему, но готовые в любой момент отпрянуть, если его сияние будет обжигать, как пламя.
Нгаигарон протянул руки и разразился раскатистым смехом.
Идзура бросилась к нему, страстно расцеловала, обняла, глядя в его горящие глаза.
— Я твоя! — чуть дыша, произнесла она.— Город наш, Нгаигарон. Наш! Наш! А я твоя!
Из окна все еще чуть слышно доносились крики и плач. Дул свистящий ветер.
— Твоя, Нгаигарон! После столь долгого ожидания!
— Ночь мести и тьмы! — прорычал темный колдун.— Ночь крови, огня и каменных грифов, и вот… — Он легко поднял Идзуру могучими руками.— Ночь силы, победы и восторга!
Когда он со злорадной улыбкой понес ее к постели — постели Теммара — Идзура улыбалась ему в ответ.
Глава вторая
Ночь — и весь лагерь погрузился в нее, словно на дно огромного глубокого черного колодца. Вокруг возвышались лес и крутые стены гор. Высоко вверху сквозь прозрачные легкие облака светили звезды. Кое-где раздавались тихие, сонные голоса. В догорающих кострах тлели угли.
Часовые чутко, как животные, в темноте прислушивались к малейшему шороху. Руки были готовы в любую минуту схватиться за мечи.
Далеко, далеко внизу лежал безмолвный город.
Соня спала глубоким сном, как спит ребенок в чреве матери. Но Теммар, наблюдавший за ней, и также вслушивавшийся в звуки ночи, спать не. мог.
Жажда мщения снедала его, как болезнь, поднималась в нем и не оставляла, как навязчивая идея. Появление этой больной рыжеволосой вооруженной мечом чужеземки казалось Теммару чем-то вроде загадки, символа, разгадать смысл которого он пока не мог.
Конечно, это был знак, так необходимый ему знак надежды! Нельзя оставить его без внимания или усомниться! Ведь за последние месяцы он глупо, беспечно оставил без внимания столько предсказаний, загадок и знаков, а между тем внимательный взгляд и проницательный слух могли бы предупредить его о предстоящих мрачных событиях.
Теммар гневно помотал головой, встал и потянулся. Чувствуя себя окончательно измотанным, он тихо подошел к спящей Рыжей Соне, разглядывая ее, глубоко задумался, шепча короткую молитву богам,— пусть ее появление будет хорошим знаком, который удастся понять.
Недалеко от Сони лежало двое раненых. Теммар подошел к ним, тихо опустился на колени, каждому положил руку на лоб и послушал пульс. У одного пульс был слабый, у другого не было совсем.
Мысленно Теммар вычел еще одну жизнь, сделав еще одну отметку в пользу Нгаигарона и Идзуры. Его жена…
— О Боги, приведите ее ко мне! — тихо бормотал он.— Приведите и позвольте мне медленно задушить ее! Позвольте этим измученным людям разорвать ее на куски, сделайте так, чтобы она умирала и воскресала много раз, чтобы она ощутила страдания и смерть каждой своей жертвы! Каждой моей жертвы! Да, моих жертв! Ведь я тоже за это в ответе!
Излив душу в молитве, он прошел мимо раненых и подошел к часовому. Солдат отдал ему честь. Теммар что-то быстро ему прошептал; воин не понял.
— Иди,— повторил Теммар.— Поспи. Я не могу отдыхать, я покараулю за тебя.
Часовой не выразил особого удовольствия.
— Все в порядке, мой господин. В самом деле…
— Никто из нас не в порядке! Поспи! Сегодня ничего не случится — если Мы сами об этом не позаботимся.
— Как… тебе будет угодно, мой господин!
Воин, отдав честь, зевая, ушел. Теммар уставился на призрачные огни Тальмеша.
У себя за спиной он услышал вздох часового.
Теммар тотчас же обернулся.
— В чем дело?
Тот кивнул в сторону густых зарослей кустарника, частично скрытого горными скалами и почти полностью невидимого в ночной темноте.
Теммар спокойно подошел к часовому и знаком велел ему молчать.
Солдата била нервная дрожь. Он вынул короткий меч и показал им в сторону темного леса. Теммар положил ему руку на плечо и, близко наклонившись, прислушался.
— Что? — спросил он.
— Кажется, шум.