Цепким взглядом Север окинул окружающий мир, опасаясь потаенных застав в противоположной стене, но предосторожность оказалась излишней. Тогда они вышли наружу и осторожно двинулись к высокогорному озеру, из которого вытекала река. Здесь карниз несколько сужался. Огромные валуны громоздились на его поверхности, не говоря уж о каменной мелочи. Мимо одного из них пришлось едва ли не протискиваться, настолько он оказался велик. Север обошел его со стороны пропасти и увидел несколько едва заметных уступов. Поднявшись по ним как по ступеням, он оказался на плоской вершине камня и снова посмотрел вокруг. Отсюда весь карниз был виден как на ладони, и Вожаку удалось разглядеть, как опускают мост через пропасть. Это означало, что сейчас снаружи появятся стражники. Воин поспешно спустился.
Впереди уже виднелись отверстия в стене, к которым они держали путь. Через несколько шагов они остановились рядом с ближайшим. Север оглянулся: громада камня полностью загораживала их от наблюдателей в замке и на мосту. Тем не менее он прошел до дальнего из отверстий, чтобы убедиться, что и это место не просматривается. Соня следила за ним с усмешкой.
— Из тебя вышел бы хороший вор,— похвалила она, когда Вожак вернулся к ней, но тут же сменила тему: — В какую дыру полезем?
Север молча поднял вверх указательный палец, призывая то ли к терпению, то ли к молчанию, и снова прошел вдоль отверстий. Все они имели неправильную форму. Вожак присматривался к ним и иногда, как показалось Соне, даже принюхивался. Несколько раз он заглядывал внутрь и замирал, прислушиваясь. Иногда ему приходилось взбираться вверх по склону, а иногда, наоборот, едва ли не ложиться. Наконец он закончил обход.
— Что вынюхал? — иронично поинтересовалась девушки.
— Полезу в четвертое с нашего края,— не обращая внимания на ее усмешку, ответил Север.
— Ты хотел сказать, что полезет Задира? — уточнила девушка.
— Я полезу,— повторил воин.
— Страсть к приключениям? — улыбнулась красавица.
— Страсть к приключениям тут ни при чем,— объяснил он.— Просто я хочу убедиться, что мы сами сумеем выбраться с той стороны, иначе бессмысленно пускать туда нашу разведчицу.
— А почему именно это отверстие? — поинтересовалась Соня уже серьезнее.
— Все просто,— начал объяснять Север.— Только четыре из них еще пахнут дымом, но в одном из них запах едва уловим. Это значит, что там, куда ведет дымоход, огонь разжигали очень давно — помещением редко пользуются. Еще два пахнут слишком сильно.
— На тебя не угодишь,— хмыкнула Соня.
— Это говорит о том, что через них мы попадем, скорее всего, на кухню, если только не сгорим раньше. Кстати, оттуда же доносятся запахи съестного и голоса. Остается выбранный мною дымоход. Он тоже пахнет дымом, но запах не застарелый, как из первого, и не такой насыщенный, как из двух последних.
— И что это значит?
— Я думаю, что внизу Каминный зал, где проходят праздничные застолья и прямо на огне жарят туши добытых на охоте зверей. Или что-нибудь подобное…
— А ты и впрямь мог бы стать хорошим вором.— Соня вновь посерьезнела.— Но беда в том, что в пиршественных залах давно уже не готовят пищу.
— В Аквилонии — да,— согласился Север.— Но внутренний голос подсказывает мне, что местный владыка не придерживается обычаев цивилизованных стран,— добавил он, улыбнувшись.
— Ты, как всегда, прав.— Красавица ласково обвила шею возлюбленного и впилась в его губы страстным поцелуем.
Чтобы не наделать лишнего шума, Север снял доспехи и переоделся в холщовую одежду, прихватив с собой только булаву да набор метательных ножей. Тщательно обернув конец каната куском ткани, чтобы не перетерся об острые выступы камня, воин укрепил его на большом валуне, лежавшем подле дымохода, а второй конец не бросил вниз, а спрятал в свою поясную сумку, чтобы стравливать по мере надобности. Свесив ноги внутрь лаза, он обернулся.
— Пожелай мне удачи,— попросил он.
— Возвращайся скорей,— ответила Соня.
Север кивнул и скрылся в дымоходе. Он быстро перебирал руками, а клубок тонкого каната в поясной сумке столь же быстро разматывался. Как он и ожидал, проход оказался вполне просторным, и хотя стены его изобиловали неровностями, лезть было довольно просто. Обутыми в мягкие сапоги ногами Вожак слегка касался шершавого камня и все глубже опускался в недра горы. Время от времени от поглядывал вниз, но ничего так и не видел. Тогда он посмотрел наверх — туда, где осталась Соня,— и разглядел лишь крохотное пятнышко света.
Тут ему показалось, что он слышит чьи-то голоса. Это было настолько неожиданным, что Север остановился и прислушался, пытаясь понять: не почудилось ли ему? Он неподвижно повис, как паук на нити своей паутины, который ловит ее едва заметные колебания и старается понять, мусор попался в его сети или желанная добыча. Нет, все тихо. Так что же это все-таки было? Зажимом свободной руки он принялся тихонько простукивать стены.
Его окружал сплошной камень, и только звук от ударов по восточной стене отличался от остальных. Там явно находилась пустота, но за каменной перегородкой такой толщины, что он сам удивился, как сумел уловить разницу. На всякий случай Север прижался ухом к стене. В нос ему ударил резкий запах копоти, здесь, на глубине, чувствовавшийся гораздо сильнее.
Нет, тишина.
Так ничего и не услышав, Север продолжил спуск, на всякий случай считая «шаги». Почти сразу вновь послышались непонятные звуки. Он опять насторожился и посмотрел вниз. Теперь он увидел слабые отблески пламени, как ему показалось, на западной стене, которых только что не замечал. Он быстрее заработал руками, спускаясь, и опять услышал звуки — звуки шагов и хриплые голоса.
Освещенный участок стены быстро приближался. Не больше пяти локтей отделяло Вожака от этого места. Теперь он различал не только языки пламени, но и тени, метавшиеся по стене, словно факелы не висели в неподвижных опорах, а кто-то шел по залу, держа их в руках. Наверняка утренний обход.
Север уперся спиной и ногами в противоположные стены и замер, не желая неосторожным движением выдать своего присутствия. Ему удалось укрепиться, перенеся основной упор на ноги, хотя именно здесь лаз стремительно расширялся, превращаясь в чудовищных размеров камин. Воин угадал: внутри очага действительно мог запросто поместиться бык на вертеле.
Пока Вожак не пытался выглянуть наружу. По звуку шагов он понял, что по залу идут шестеро. У всех была одинаковая тяжелая походка людей, которые мало двигаются, зато много едят и пьют. Голоса их были грубыми и хриплыми, странный выговор живо напомнил Северу речь бородатого пленника. Однако смысла разговора Вожак так и не понял: говорили негромко, а многократное эхо, порожденное стенами огромного зала, мешало разобрать слова.
Наконец шаги замерли в отдалении. Послышалось звяканье ключей, затем звук отпираемой двери. Люди вышли, дверь закрылась, замок щелкнул — все. Тишина и темнота.
Север подождал еще немного, желая убедиться, что он остался в одиночестве, снял с пояса лампу и открыл заслонку. Желтоватое пятно света упало на покрытый толстым слоем сажи камень. Стараясь не касаться стен, Вожак встал на лежавшую на дне камина решетку и осмотрелся. Огромное помещение тонуло во тьме. Север подкрутил фитиль, и свет стал намного ярче. Он повел лампой слева направо, и луч начал выхватывать из темноты резные кресла с высокими спинками, огромные столы и стоявшие на них тяжелые золотые кубки, отделанные драгоценными камнями. Стены покрывали шкуры львов, леопардов, тигров, на которых было развешено всевозможное оружие.
Одним словом, Север сразу понял, что попал в нужную часть дворца, и почувствовал непреодолимое желание воспользоваться случаем и не мешкая приступить к поискам, но все-таки сумел сдержаться. Так не годится. Наступает день, и в любой миг сюда могут войти. То, что двери заперты и в зале не остается даже стражи, ничего не значит. Если его увидят, ему останется только бежать, провалив дело. И вряд ли никто не догадается пустить ему вдогонку стрелу. «Нет. Так нельзя»,— сказал он себе.