Как только строй воинов замер, двинулся отряд внешней стражи. Путь их оказался не в пример короче. Вамматар развернулся и повел своих вдоль южной кромки плаца, выстроив их лицом к лицу с воинами Кучулуга. Волки расположились на правом фланге их строя, продолжив его до угла.
Север и раньше бывал на подобных церемониях. Обычно они проводились раз в год на переломе зимы, но никогда прежде в них не участвовала волчья стая, и это подтверждало его нехитрую догадку о том, что сегодня произойдет нечто необычное.
Собрались все. Наставники застыли у западного, длинного края плаца, почти вплотную примыкавшего к стене, свободно разместившись на ближней к воротам половине. Рядом выстроилась гораздо более многочисленная группа послушников, две трети которой составляли юноши и треть — девушки.
Все это Соня увидела, окинув плац всего одним внимательным взглядом. Они с Севером пришли последними и пристроились между наставниками и послушниками, причем девушка встала ближе к своим подругам: так она чувствовала себя увереннее.
Как только последнее движение на плацу замерло, вновь призывно взревел Большой Рог. Соня поняла, что зовут настоятельниц, ведь даже повара, конюхи, сапожники, портные, кузнецы и прочие люди, не представлявшие, как видно, ценности для Логова, а всего лишь обеспечивавшие нормальные условия жизни его обитателям, выстроились у северной стены трапезной. И Соня впервые воочию увидела Большой Рог. Он опирался о землю изогнутой серединой, а два человека стояли по бокам, поддерживая его, в то время как третий дул. (Какому зверю из ныне живущих мог принадлежать такой рог, Соня не знала. Его длина в несколько раз превышала длину бивня огромного животного величиной с дом, что, говорят, водились в незапамятные времена на Земле, да и толщиной значительно превосходил его. Впрочем… Тогда, наверное, существовало немало и иных тварей.) Тут же на рев Большого рога отозвался хор Малых Рогов.
Соня так и не успела придумать для себя историю Большого Рога, потому что в конце парковой аллеи появилась медленно шествующая процессия настоятельниц. Все они были одеты в длинные плащи с капюшонами. Двенадцать настоятельниц — в черные с серебряным шитьем по краю, а Разара — в белый с золотом. Возглавлявшая процессию Владычица опиралась на высокий посох — странную, утолщавшуюся кверху суковатую дубину, которая заканчивалась серебряным набалдашником в виде волчьей головы с оскаленной пастью. Накинутые на головы капюшоны скрывали лица, но Разара выделялась среди прочих не только цветом одежды и посохом в правой руке, но и ростом и худобой.
Теперь рога молчали, зато барабаны не прекращали звучать ни на мгновение. Пока Соня разглядывала приближающуюся к ним цепочку настоятельниц, те успели подойти и остановиться. Как только это произошло, барабанная дробь смолкла, и повисшая над Логовом тишина показалась бы оглушающей, если бы далекое эхо, гулявшее по долине, не возвращалось через неравные промежутки времени. Девушка бездумно пробежала взглядом по застывшим напротив нее женщинам в черных одеждах, потом невольно посмотрела на музыкантов и увидела, что Малых Рогов тоже двенадцать.
Пока Соня лениво размышляла об увиденном, Разара вышла на середину плаца. Там она остановилась и откинула капюшон на спину, открыв худое и бледное («Бледнее, чем обычно»,— отметила про себя Соня) лицо.
— Дети мои,— заговорила она негромко, но то ли из-за воцарившейся тишины, то ли благодаря некоей внутренней силе, голос ее слышался отчетливо, а слова звучали убедительно,— настал торжественный и долгожданный миг, ради которого все это,— она обвела широким жестом каменные постройки Логова,— возродили давно уже сошедшие в землю люди. Многие поколения ваших предшественников трудились ради того, чтобы вдохнуть в это место жизнь, сделать его надежным и безопасным убежищем для всех нас. По крупицам собирались богатства Логова, по человеку — его обитатели, каждому из которых я старалась стать матерью. И вот наконец настало время, когда мы окрепли… Более того, накопили достаточно сил, чтобы приступить к главному. К тому, ради чего все это и создавалось.
Соня подумала, что начало церемонии выглядит, безусловно, торжественно, но, к сожалению, речь матери-настоятельницы слишком уж неопределенна. Вот мы шли, шли и наконец пришли… Туда, куда шли! Здорово! Ничего не скажешь! «Впрочем, она ведь еще не закончила»,— сама себя одернула девушка. Она огляделась. Люди стояли замерев, полностью обратившись в слух. «Похоже, и вправду раньше такие собрания здесь не проводились»,— подумала Соня. Из всех собравшихся только волки позволяли себе изредка озираться по сторонам да принюхиваться к незнакомым запахам.
— Настала пора изменений.
Соня невольно вздрогнула, когда услышала другой голос. Халима стояла рядом с матерью-настоятельницей, и ее капюшон тоже был откинут на спину. Теперь говорила она.
— Прошлой ночью боги явили нам свою волю, и я безмерно рада сообщить о ней всем, кто верит в истинных богов! Тем, кто поклоняется Великой Волчице,— всем обитателям Логова! — Она замолчала, чтобы все поняли: сейчас она скажет нечто необыкновенно важное.— Отныне Разара не мать-настоятельница! Она — Белая Волчица! Оракул, возвещающий смертным о воле богов! Я, Халима, и одиннадцать моих подруг-настоятельниц становимся жрицами Белой Волчицы! Отныне боги станут говорить с нами через нее!
Халима обвела всех торжествующим взглядом. Похоже, она уже успела изменить мнение о своей дальнейшей судьбе. И надо сказать, старалась она не зря. Все замерли в благоговейном оцепенении, и Соня так и не поняла, искреннем или напускном. Впрочем, что ожидать от людей, подавляющее большинство которых просто не в силах постигнуть истинного значения такой перемены, а остальные вряд ли искренне верят, что перемена произошла на самом деле и их не обманывают. Впрочем, изможденный вид Разары позволяет предположить, что ночью действительно произошло нечто удивительное.
Когда Соня пришла к такому выводу, Халима как раз успела насладиться произведенным впечатлением и собралась заговорить снова, но Разара опередила ее.
— Мы, как и прежде, одна Стая,— вновь заговорила она,— у которой всего лишь появился более сильный предводитель — Белая Волчица.— Она склонила голову.— Все вы, кроме жриц, Хранительниц Знаний, отныне Волки и подчиняетесь Вожаку, у которого наконец-то появилась достойная его подруга.
Она высоко подняла посох и ударила им в каменную плиту. В тот же миг Большой Рог призывно взревел, и, когда эхо смолкло, ему ответили два Малых. Однако прежде чем заговорила Халима, Соня поняла, что последние слова матери-настоятельницы опять-таки не предусматривались перед началом церемонии.
— Кого зовешь ты, Белая Волчица?! — нараспев произнесла жрица.
— Я зову предводителя Волков моей Стаи, благородного и непобедимого Севера, а также его подругу — прелестную и отважную Соню!
Север взял девушку за руку, и та почувствовала, как ее пробрал озноб. Видно, несмотря на весьма ироничное отношение к происходящему, торжественность момента затронула и ее. Они медленно двинулись вперед, могучий воин и прекрасная красавица. Карие глаза Разары мягко и внимательно смотрели одновременно на обоих. Соня невольно прижалась к Северу плечом. Повинуясь жесту жрицы, они остановились в двух шагах от Оракула.
— Зачем ты призвала их, Владычица? — так же распевно спросила Халима.
На мгновение Разара замерла и прикрыла глаза, словно обдумывая ответ.
— Боги повелели мне вручить им неснимаемые Кольца Власти!
«Неужели она действительно разговаривала с богами?!» — мелькнула у Сони мысль, и неприятный холодок снова пробежал по телу девушки.
Владычица величественно взмахнула рукой, и одна из оставшихся в стороне одиннадцати жриц пошла к середине плаца, держа в руках простой ларец темного дерева. Она остановилась рядом с Севером и, так и не открыв лица, опустилась на колени и подняла ларец над головой. Разара открыла крышку и, взяв с бархатной подушечки простой перстенек, изготовленный как будто из вороненой стали, надела его на палец Северу. Затем взяла из ларца второй такой же и надела его Соне.