— И ты ему веришь? — хмыкнул Сям.
— Я и сам это знаю,— пожав плечами, ответил немедиец.— Еще день пути, и мы увязнем в ее топких берегах.
— А как же Ханумар? — вмешалась Соня.— Я думала, мы обогнем его с востока.
— Значит, придется объехать с запада,— заговорил один из братьев, но второй тут же возразил ему:
— А почему, собственно, мы должны избегать этого города? Потому что там поклоняются какой-то Ибис и нет ни одного Следа Волчицы? — Он обвел друзей насмешливым взглядом.— Кто вообще такая эта Ибис?
Он вопросительно посмотрел на маленького немедийца, но тот лишь равнодушно пожал плечами:
— Откуда мне знать? Когда-то давно многие в Немедии поклонялись ей, а теперь только в Ханумаре...
— М-да,— хмыкнул Сям,— не густо.
— Это верно,— кивнул Альво,— но ничего не поделаешь. Я иногда разговаривал с паломниками, которые спрашивали дорогу туда, но ни разу не встречал тех, кто возвращался из города.
— Ты хочешь сказать?..— начал Сурхан.
— Да ничего я не хочу сказать,— раздраженно оборвал друга немедиец,— но я бы не стал заходить в город. По крайней мере, сейчас. Вот на обратном пути...
— Он прав,— согласилась Соня.— Давайте не будем напрасно тратить время.
— Может, оно и к лучшему,— заговорил Сурхан.— Желтая река, говорят, вытекает из Великого Соляного Болота, что лежит в Пограничном Королевстве, и уж там нам делать точно нечего. Так что перед Ханумаром или после него, но свернуть все равно придется.
— Тогда и спорить не о чем.
Они вновь поскакали на закат, чуть-чуть забирая к северу, и потеряли на этом еще день: Леса изменились. Лиственные породы уступили место соснам и елям, почва стала каменистой, трава почти пропала, особенно в лесу, где землю покрывали шапки засыпанного хвоей мха.
На следующий день отряд повернул на север и после одной ночевки выехал на открытое пространство. Где-то на юго-западе сквозь быстро таявший в лучах солнца туман проглядывали призрачные очертания далекого города, но путники, лишь отметив это про себя, тронулись дальше. Природа становилась все более дикой . Впереди, насколько хватал глаз, лежала унылая пустошь, которую оживляли лишь скрюченные, чахлые деревца, настолько уродливые, что Соня невольно подумала: так земля мстит им за то, что они тянут из нее последние соки.
— Смотрите! — гаркнул Сурхан, указывая рукой куда-то вдаль.
— И вовсе незачем так орать,— недовольно проворчал Альво, который от неожиданности чуть не вывалился из седла.— Как будто, Кроме тебя, никто не видит эту деревню.
— Ты не понимаешь,— обиженно прогудел великан.
— Да что тут не понимать-то?—ухмыльнулся Там.— Раз деревня есть, то и постоялый двор найдется, а при нем таверна...
— А таверна,— подхватил его брат,— это такое место, где друг наш Сурхан запросто отыщет выпивку и жратву!
— Как бы ее ни прятали местные бедолаги,— насмешливо закончила Соня.
Братья, как всегда, дружно захохотали; а туранец посмотрел на них взглядом голодного хищника, но лишь сплюнул в сердцах и, разворачивая своего скакуна, пробасил:
— Ну уж как бы там ни было, а сегодня я повеселюсь!
— Штурм! — завопил вдруг Там.— Вперед, мои солдаты! В крепости нас ждут вино и бабы! Сутки гуляем!
Соня покачала головой. В Пограничном Королевстве, по слухам, всё жители промышляли исключительно грабежом и разбоем. Тут нужно держать ухо востро, а они... Она попыталась остановить приятелей, но куда; там!
— За боевым вождем! — воскликнул Сурхан.
— И-и-ха! — Альво выхватил меч, указал его острием на деревеньку, и все помчались к теснившимся друг к другу полусгнившим Лачугам.
Соня от злости едва не задохнулась, но этого уже никто не видел. Девушка ударила вороного пятками и не торопясь поехала следом.
Ее спутники подскакали к самому большому из домов, спешились, но внутрь вошли не сразу. Один из братьев указал на вывеску, а второй радостно рассмеялся, да так, что смех его разнесся по всей округе. Потом они о чем-то заговорили, и, хотя девушка успела уже подъехать поближе, до нее донеслась только последняя фраза.
— Нет, здесь не заперто, поверь! — неизвестно зачем сообщил приятелям немедиец.
— Снесу к Нергалу эту дверь! — рыкнул Сурхан и первым ввалился в кабак.
Братья вновь оглушительно захохотали и направились за приятелями. Соня усмехнулась про себя: штурм начался, и от восторга ее друзья заговорили стихами.
Что-то в этой пустынной деревеньке ей не нравилось. Она осмотрелась, доехала до края поселка, но и там не увидела ничего подозрительного, однако неспешно обскакала круг селения и только после этого вернулась к лачуге, внутри которой скрылись ее попутчики. И тут она поняла, что ее беспокоило. Вокруг стояло два с лишним десятка домов, но ни одного человека не было на кривых грязных улочках, ни одно окно не светилось. Покинутое, мертвое место.
Соня подъехала к коновязи, оставила своего вороного, проверила оружие и не торопясь подошла к дверям. Над входом висела широкая, потрескавшаяся от времени доска, на которой красовалась выцветшая кривая надпись: «Кто хочет всласть поесть, попить, прошу без стука заходить!».
Вот что их так развеселило! Девушка поправила висевший у пояса за спиной меч и осторожно взялась за ручку. Дверь отворилась неожиданно легко.
Войдя в полутемную лачугу, мужчины увидели довольно просторный зал с низко нависшим бревенчатым потолком, большая часто столов которого оказалась свободной. Засаленные, покрытые паутиной окна почти не пропускали света, и помещение освещалось тусклыми масляными светильниками. За одним столом сидели четверо мужчин, молча вливавших в глотки какое-то пойло, еще четверо занимались тем же по соседству, но эти тихо переговаривались, а заметив вошедших, похоже, принялись обсуждать их. Дальше, почти в углу, за отдельным столом притулилась грязная старуха со спутанными седыми космами, весьма похожая на колдунью, которая то ли спала, то ли давно умерла, что было бы ничуть не удивительно: в заведении стояла такая вонь, будто здесь много лет складывали трупы. Однако, стоило двери хлопнуть, как «покойница» рывком подняла голову и окинула вошедших неожиданно внимательным взглядом, но тут же, утратив к ним всякий интерес, снова заснула.
За следующим столом сидели два существа неопределенного возраста и пола, отдаленно напоминавшие женщин. Скорее всего-» это они и были: едва на пороге показались молодце люди, существа встрепенулись и начали строить им глазки. Однако били они так грязны и так смердили, что Сурхан только презрительно сплюнул на земляной пол, а один из братьев указал на них пальцем, и оба загоготали. Шлюхи тут же сникли.
Трое из путников заняли угловой стол, а Альво направился к скучавшему за высокой стойкой хозяину заведения.
— Там,— немедиец мотнул головой,— ,у дверей остались наши скакуны. Надеюсь, о них позаботятся.
— Не беспокойся, господин,— равнодушно ответил хозяин.
— А я и не беспокоюсь. Просто хочу, чтобы ты знал: если с ними что-то случится, я спалю этот свинарник.
Разговор за спиной мгновенно стих. Тавернщик закусил толстую губу и окинул зал взглядом. Немедиец готов был поклясться, что он попросил поддержки у кого-то из завсегдатаев. Что ж, драться так драться.
Он услышал, как кто-то за спиной встал и, тяжело ступая, направился к стойке, но нимало не обеспокоился этим. Раз друзья его молчат, значит, все в порядке. По крайней мере, пока. Краем глаза он заметил, что слева остановился огромный детина, от которого несло потом застарелым перегаром.
— Мяса на пятерых, и побольше,— не обращая на верзилу внимания, сказал Альво.— Мы давно не ели горячего.
— На. пятерых? — удивился хозяин.— Но ведь вас только четверо!
— Пятый скоро подойдет.
Тавернщик переглянулся с громилой.
— А деньги у тебя есть? Мясо в наших краях стоит дорого!
— Будет мясо, появятся и деньги! — отрезал Альво.— А пока подай вина, да получше!
Он бросил на стойку золотую монету, и глаза хозяина алчно блеснули, но он тут же взял себя в руки:
— Этого мало.