Вставила ключи в дверной замок и, открывая двери, заметила на периллах конверт. Лучше занесу спящего ребенка в дом, а потом за конвертом спущусь. Зашла в дом, скинула балетки и понесла Роя в свою спальню. Уложила ребенка на кровать, сняла одежду и укрыла мягким и пушистым пледом, предварительно поцеловав в лоб. Моя спальня небольшая, с двумя окнами на улицу. Одно выходит в сад, другое на дорогу. Большая двуспальная кровать с чрезмерно мягким матрасом - мои лучшие друзья. Темно-коричневая кровать гармонирует с белым потолком и ламинатом, бежевыми стенами, кофейным шкафом и столом, шоколадная, не в прямом смысле, конечно, полка с книгами университета и чисто для чтения.
Моя комната на втором этаже левая от лестницы, справа гардеробная, рядышком бежевая и кофейная ванная. Спускаясь по угловой шоколадной лестнице, прошла гостиную. Гостиная в белых и шоколадных тонах. Небольшой мягкий шоколадный диван с вязаным белым пледом на спинке, перед диваном стенка для телевизора с рамками и картинами на стенах. На одной из них нарисована я в этом году. Мне нравится эта картина. На ней я выгляжу искренне счастливой. Так, отвлеклась, гостиную и кухню разделяет стенка, а соединяет небольшой проход. Кухня же вся в кофейно-молочных цветах.
Босиком вышла на крыльцо и взяла конверт. Покрутила в руках, поднесла на солнце и увидела небольшие фотографии и листок с чем-то. Открыв конверт, я впала в ступор и страх. Сильно затряслись руки, и дышать стало невозможно. Фотографии. На фотографиях была я в пятнадцать лет, жестоко избитая, с синяками, ссадинами на лице. На одной фотографии была я с матерью. На фотографии я и мама улыбались, а в руках я держала кулон, подаренный мамой на девятилетие.
Сердце сжалось от воспоминаний о матери, которая бросила меня и не интересовалась даже моей жизнью. Оставила маленькую дочь на произвол судьбы, даже не думая о том, как мне нужно выживать. Я до 13 лет думала и верила, что мама вернется, что она помнит обо мне и заберет меня отсюда. Из места, где меня часто избивали, унижали, гнобили как могли. Я старалась не плакать, старалась быть сильной и ждать… Ждать, что за мной с начала нового дня придет мама. Но нет. Она не приходила год за годом. И уже в пятнадцать лет я поняла, что моей матери плевать на меня, плевать на то, что со мной и как я вообще живу. Не болею, тепло ли одета? Мое мнение никого не интересовало никогда, за меня всегда решали все вопросы, касательно меня, и просто ставили перед фактом. А что мне оставалось делать? Огрызаться? Отстаивать свое мнение? Нет. Я выживала, ибо уже раз попробовала отстоять. Меня три часа пороли. Вся спина горела и не то, что лечь не могла, согнуть.
Боясь думать, что еще в конверте, я все же переборола себя и достала листок. Он был сложен в четыре раза. Открыла его и стала читать сквозь слезы.
«Реада, дочка, я знаю, что подло поступила с тобой восемь лет назад. Бросила тебя как ненужный мусор, но я не могла по-другому. Пойми, мне было семнадцать лет, я еще училась, а у меня была уже пятилетняя ты. Мне поставили условие в мои двадцать два: или ты или деньги. Ты и сама догадалась, что я выбрала. Прости меня, но мне нужно было на что-то жить и чем-то себя кормить. Знаю, что ты ненавидишь меня, знаю, что я тебе противна, но пожалуйста, просто прости меня. Мне достаточно будет твоего прощения. Большего не нужно».
Я ревела взахлеб. Просто я все время ненавидеть родную мать за ее поступок. Никогда не хотела даже слышать о ней, не то, что уж говорить. А тут раз – и все. Но на этом письмо не заканчивается.
« Я признаюсь честно, когда меня изнасиловали в одиннадцать лет, я даже толком не знала, что такое беременность, но потом я это поняла. Представь, какого было мне? Ты хоть знаешь, как мне было тяжело, когда я подвергалась ежедневным нападкам сверстников? Когда меня учителя обвиняли во всем? Когда меня ненавидела собственная мать? Нет? Не представляешь? В то время я хотела избавиться от тебя, я ненавидела тебя, но все-таки оставила. А сейчас жалею, что не сделала этого раньше.
Арина»
Тварь! Ненавижу! Она мне всю жизнь испортила, но я при этом виновата в том, что родилась у нее. Зачем она мне написала и просила о прощении, когда ненавидит? И еще это ее «Реада». Фу, бесит это имя. Ненавижу всем сердцем.
Стерев слезы рукой, зашла в дом и закрыла двери. Мне нужно сейчас успокоиться, иначе могу сорваться. Рой не должен меня такой видеть. Я не заметила, как пришла в гостиную и, укутавшись в плед, заснула.