Удивительно, хворостинка не только находила сокровища, она еще и старалась, как я просила мысленно, указывать вещи, спрятанные не слишком глубоко и доступные для извлечения. Но, когда мы наковыряли довольно симпатичную горку "металлолома" и я уже думала закругляться, моя веточка послала странный смешанный импульс — тепло и холод, потом ткнулась в землю и замерла. На секунду мне привиделось что-то форматом с тройку покетбуков, на глубине где-то в полметра. Проморгавшись, я сообщила друзьям:
— Наверное, все близлежащие мелочи мы уже выкопали, тут зарыто что-то побольше, только глубоковато.
— Насколько? — поинтересовался изрядно взмокший Лакс, встряхивая головой, чтобы капли пота не попали в глаза. Ему-то досталась самая тяжелая часть работы, но азартный парень не жаловался, мешок с сокровищами был для него вполне приемлемой компенсацией физического труда.
— Вот так примерно, — я показала руками расстояние. — Будем копать или плюнем?
— Будем! — решил Лакс и вновь взялся за работу. Фаль мельтешил у него под ногами, каким-то чудом ухитряясь отшвыривать камни, норовящие попасть под лезвие, и умудрялся сам не угодить под лопатку.
Вдвоем, мое скромное предложение об участии было твердо отклонено, искатели сокровищ примерно за десять минут углубились в развалины на требуемую глубину и выковырнули из земли натуральный, как и кубок слегка помятый камнями, ларчик!
Ликующий крик парни издали одновременно и повторили его еще раз, когда, открыли крышку (Лакс всего-то несколько секунд покрутил ее в руках, и на что-то нажал), и увидали россыпь украшений. Снова серебро и камни, только если первая находка — цветочная гирлянда — была пышной, то эти вещицы не бросались в глаза сразу, их тихая красота завораживала исподволь. Тот или та, — удивительно, сразу определить мужчина или женщина были владельцами шкатулки, я не могла, — обладал чрезвычайно тонким вкусом.
— Может, тут еще тонны сокровищ, но нам уже хватит. Устала, — констатировала я и, закинув хворостинку на плечо, поплелась в наш лагерь.
Парни не стали спорить с волею магевы, подобрали добычу, инструмент и пошли или полетели за мной следом. Сидя на траве, мы рассматривали вываленные из мешка находки, отдыхали, прихлебывали холодную воду и трепались за жизнь. Вернее, трепались мы с Лаксом, а Фаль купался в побрякушках из ларчика, как дядя Скрудж в своем хранилище, и блаженное выражение на его мордахе было столь великолепно, что никто не спешил выуживать сильфа из шкатулки.
— Этого хватит, чтоб всю оставшуюся жизнь на серебре есть, в бархат одеваться и на шелке спать, магева, — задумчиво подбрасывая браслет, вещал Лакс. — Я в Патере надежных людей знаю, которые честную цену дадут и лишних вопросов задавать не будут. Как с рук вещицы сбудем, можно дом купить хоть там, а хоть бы и в самой столице.
— Можно, не значит нужно, рыжий, — отозвалась я, любуясь диковинными вещицами и начиная испытывать невольное уважение к расе, способной творить такую красоту.
— Ты чего, Оса, тебе деньги не нужны? — озадаченно нахмурился Лакс.
— Отчего же, деньги нужны всем, ибо большая часть наших потребностей не может реализоваться в их отсутствие, — признала я. — Только, я не знаю, сколько мне в этом мире быть суждено, вот и не хочу ни деньги, ни время на пустяки тратить.
— Странная ты, любая другая о доме, муже, детишках и богатстве мечтает. Впрочем, наверное, у магев по-другому. Если это пустяк, чего же ты хочешь? — удивленно спросил вор.
— Путешествовать, увидеть как можно больше всего, что есть в мире, — призналась я, крутя в пальцах освобожденную от цепочки-маячка хворостинку, — с деньгами это легче. Но ты не переживай, Лакс, мы честно сокровища поделим, на свою долю и дом, и бабу, и детишек завести сможешь.