Так мы с ним на два рта в четыре руки принялись создавать рекламу местной ресторации. Да уж, не знаю как другие заведения общепита в этом мире, но данный захолустный трактирчик своей кухней не уступал никакой нашенской пирожковой, переделанной в кафе-бар или ресторан быстрого обслуживания.
Люди пили, ели, исподтишка бросали на меня заинтересованные взгляды. Но поскольку угол я для себя выбрала самый укромный, а занимать ближайшие столы никто не решался, вдруг я огнем плеваться начну или ядом, то и ощущения "микроба под микроскопом" я не испытывала. Они кушают, я кушаю, они пытаются меня украдкой разглядеть в полумраке, я открыто пялюсь на них. Еще неизвестно кто на кого смотреть пришел!
Итак, мы кушали, а зал постепенно наполнялся народом, шум усиливался. Тем временем сильф, опробовавший все разновидности пирожков у меня на тарелке, решил поразмяться и проинспектировать кухню. Известив меня о своих намерениях, он кометой взмыл под потолок и был таков.
В общем гаме я даже не расслышала как по лестнице спустился еще один человек и мягко опустился за свободный стол прямо слева от меня. Надо же, нашелся хоть один храбрец. Мужчина иди парень, — сразу не разобрать, поскольку худощавый, невысокого роста, а маленькая собачка до старости щенок, — оказался рыжим. Это бы первый рыжий, увиденный мною в здешних пенатах. Вот только если мои волосы отливали темной медью, то его отличались светлой рыжиной молодого лисовина.
Мне почему-то сразу захотелось их потрогать. Но лапать посторонних мужчин даже с самыми благородными намерениями проверки качества волосяного покрова — как-то не совсем прилично. Уж на что я нахалка, а тут почему-то смутилась и отвернулась, но слышала краем уха, как парень позвал одну из девиц, обслуживающих зал и обильно пересыпая речь шутками и комплиментами, заказал еду.
Я сунула нос в кружку словно проверяя, осталось ли что еще на дне, и задумалась, съесть ли еще один пирожок или сразу подсесть к рыжему познакомится. Он, судя по всему нездешний, может, что полезное для себя узнаю и с симпатичный парнем потреплюсь. Действительно симпатичным, если на мой вкус судить, а уж что мои представления о прекрасном почему-то ни капельки не соответствуют общепринятым, я давно убедилась и ничуть, кстати, об этом не жалела. А что жалеть, если на то, что по вкусу приходится, меньше спрос, так в этом только для меня польза, свободнее зона охоты! Всегда мне нравились худощавые, жилистые парни с неправильными чертами лица. Вот у этого лисовина даже длинный нос не портил обаятельной хитроватой физиономии, скорее еще больше на лиса его похожим делал, только глаза не зеленые, как положено зверю, а голубые посверкивали.
Решив для себя начать действовать после пирожка, я впилась зубками в сдобный, сочащийся мясным соком бочок и едва не подавилась от слитного сдавленного шипения и звонкого вопля: "Вор!" — раздавшихся слева от меня с одновременным бряцанием и бумканьем (это на пол свалилась моя маленькая сумочка).
Рыжий не делал попытки к бегству, он зажимал на ладони широкий порез и глядел на меня отчаянно-дерзким взглядом загнанного в угол зверя, над ним яростно вился Фаль, так и норовя крохотными кулачками измордовать человека. Что удивительно, человек видел моего мотылька и пытался отвернуться. Сложив два плюс два, я начала действовать. Подняла с пола сумку и водрузила ее на стол, загораживая обзор любопытным, дернула парня за рукав блекло-зеленой рубахи с глухим воротом, усаживая на лавку подле себя, отмахнулась от зудящего и ярящегося сильфа, мотнула головой в сторону собравшегося было мчаться ко мне на всех парах трактирщика, и потребовала у вора:
— Дай руку.
Рыжий прикусил губу, но руку протянул решительно, как в огонь класть собирался. Мои пальцы обхватили теплую ладонь, уложили ее на столешницу, машинально отметив длинные, тонкие пальцы. В памяти уже привычно всплыли полыхающие знаки рун. Выбрав одну из них, я шепнула:
— ИСА, — призывая силу руны, чтобы остановить кровь. Ток живительной влаги постепенно унялся до редких алых бусин, а потом и вовсе прекратился. Теперь с моих губ слетели имена трех целительных рун, и широкий порез затянулся красной корочкой шрама, которая бледнела и истончалась прямо на глазах.
— Фаль, — не отпуская руку парня, позвала я сосредоточенно пыхтящего у меня на плече и обижающегося, что ему не позволили принять бой, сильфа, — а почему он тебя видит? Неужто тоже маг?
— Нет, — пренебрежительно зафыркал мотылек. — Этот ворюга, о прекрасная Оса, всего лишь на четверть эльф, потому и имеет дар зреть волшебные создания.