- Етить у тебя нервы, командир, - реально офигел морячок, - Как же ты справился?
- А я и не справился, - с улыбочкой сообщил Шрот и заржал, глядя на вытянувшиеся морды, - Так! А вот теперь...
Он подкрутил увеличение на оптике, и когда нос линкора пересёк линию прицела, тявкнул
- Огонь.
Не особо высоко над ушами пролетел снаряд, оставляя заметную трассу дыма, потом из-за каменной гряды прикатилась ударная волна, ощутимо хлопнув по ушам. С короткими интервалами последовали ещё три выстрела, подкидывая, как казалось, весь островок целиком. Со склонов в пенящиеся волны посыпались камни, но место для НП выбирали на монолитной скале, которая не осыпалась, что весьма кстати.
Получив пинка от зарядов, бронебойный снаряд размером с авиабомбу, причём далеко не мелкую, пролетал над акваторией залива, и делал это шустренько так! На самом деле, скорость снаряда была немногим менее километра в секунду, так что, ему требовалось около десяти секунд, чтобы преодолеть расстояние до цели. С точностью сложнее, потому как на баллистику влияет множество факторов. Даже с дистанции, гораздо меньшей чем максимальная, большинство снарядов пролетали мимо. Врезаясь в волны под малым углом, они пробивали водяной вал и летели дальше параллельно воде, как запущенный "лягушкой" камушек. Чаще всего от удара об воду срабатывал детонатор с замедлителем, так что на расстоянии в несколько километров море вспучивалось огромными пенными фонтанами взрывов.
Из четырёх снарядов, выпущенных первым залпом, один уже угодил в цель. Для Шрота и других наблюдателей это выглядело как неяркая вспышка и искры, еле заметная на расстоянии. На месте же снаряд перебил пополам один из якорей, пролетел через якорную щель, и ушёл дальше. Отбитый кусок стали весом в десяток тонн грузно бултыхнулся в воду, обдав борт фонтаном брызг. Два залпа уже потрачены, мельком отметил Шрот, а всего их - тринадцать. Так себе число, и не потому, что тринадцать, а потому, что мало.
- Угловая! Вправо! Три и пять! - оттявкивал лис, а радисты передавали в башню.
Получив указания, Цабек, сидевший за приборами в башне, подкрутил секундомеры и управление приводами, так чтобы механизм поворота крутил башню ровно на нужный угол за заданное время. Здоровенная стальная тефтель медленно вращалась, и стволы сопровождали цель, как приклеенные. С первого взгляда - ничего особенного, но для достижения такого результата команда пух стёрла на тренировках, а производственники постарались, обеспечив сооружение всем необходимым для работы. По прошествии примерно каждых восьми секунд происходил очередной выстрел, и башня окутывалась тучей дыма. От огненных вспышек дымила краска поверх стали, и начал бы подгорать настил палубы, но к удаче, его обильно полил дождь. От этих побочных эффектов из самой башни мало что можно увидеть, а вот с надстройки, которая торчит гораздо выше, наблюдатели могли следить за тем, как дымные трассы протягиваются к едва заметному в дымке противнику.
- Опа, - констатировал Шрот, заметив яркий сполох огня на борту линкора, - Вот те раз...
Выглядело по-прежнему не слишком впечатляюще, но скорее всего, это было прямое попадание. Весь борт гурпанского корабля был утыкан орудийными башнями, так что, в одну из зенитных как раз и вкатало. Детонации не последовало, но даже одного кинетического удара хватит, чтобы забить эту башню в стенку и надолго вывести из строя.
Линкор шёл вдоль берега полным ходом и быстро приближался к засаде, так что сейчас уже можно было видеть, что его башни главного калибра повёрнуты в другую сторону. Гурцы, однако, быстро начали исправлять ошибки, и все четыре орудийки начали поворот. Ещё два снаряда влетели в борт, но видимого эффекта это не принесло. Пробив стальные листы, они рванули где-то во внутренних отсеках - для такой громадины эти взрывы не представляли большой угрозы, если только не будет попадания в критичные части. Над водами залива разнеслись многочисленные звуки выстрелов, потому как все орудия по правому борту линкора открыли огонь. Вероятно, нацеливались по акустической станции... Как бы там ни было, несколько снарядов грохнули в волны недалеко от островка, один вкатал в его дальний край, посыпав НП мелкой щебёнкой, выброшенной в воздух. По мере движения корабля НП в какой-то момент неизбежно оказывался на линии огня, так что, имелся реальный шанс огрести.
Выпущенный в шестом залпе снаряд, протолкавшись через сырой воздух, с задорным звоном влетел в боковую стену второй орудийной башни. Этот, как и большая часть остальных, был бронебойным, и при большом угле встречи с плоской стенкой броня не сдюжила. Влетев внутрь, снаряд вежливо поздоровался с хозяевами, тобишь, вдарил по приготовленным к заряжанию пороховым зарядам. Башня главного калибра подлетела вверх, как кастрюля, и выпустила на волю огненное облако. Упав обратно с высоты в несколько метров, тяжеленная ерундовина своротила часть надстройки, на которой она стояла, и завалилась вперёд, врезавшись при этом в первую башню.
- Вот она, мечта моей рыбы, - спокойно констатировал Шрот, продолжая следить за целью.
Гурпанский линкор враз лишился половины основной артиллерии, потому как слетевшая с креплений башня заклинила ещё одну. Теперь тёмная туша уже не выглядела столь прочно, из огромной пробоины вырывались языки пламени, охватывающие надстройку. Никакой дождь не мог помешать такому пожару, когда рвутся снаряды в погребе и горит просто всё. Однако, башни в кормовой части этот инцидент никак не затронул, и они уже завершали разворот, нацеливаясь. Кроме того, продолжали вперебой молотить зенитные орудия. А зенитки тут калибром по сто двадцать восемь - тобишь, как тяжёлая сухопутная артиллерия. Разрывы их снарядов даже в нескольких сотнях метров больно фигарили по ушам и не способствовали трезвости рассудка, сухо тявкая.
Отдельные снаряды попадали в надстройку "Лисоветского Союза", так что в её башне повылетали все стёкла, засыпая крышу. Корабль стоял в выгодной позиции, когда снаряды прилетали под малым углом, так что, большая их часть рикошетила от палубы, оставляя оплавленные борозды, и улетала через бухту прямиком в джунгли. Основную часть попаданий получила передняя стенка надстройки, самая бронированная часть корпуса. Её противоминный калибр не пробивал, снаряды рвались между двумя броневыми листами, лишь делая лишние отверстия и корёжа сталь. Разглядели башню, уроды, подумалось Рисхору, когда он тягал очередной снаряд - впрочем, это неизбежно, без неё гурцы стали бы стрелять на звук с неменьшим успехом. Впрочем, удары по мозгам от собственных выстрелов были настолько ощутимые, что работавшие в башне не замечали, когда очередной вражеский снаряд влетал в броню надстройки.
Хитрое расположение спасло судно от слишком точных попаданий из главных калибров, но и неточные вполне могли оказаться смертельными. Никто этого не видел, потому как просто не смотрел, но один из снарядов, выпущенный с линкора, угодил точно в зенитную установку, третью с носа. Круглая стальная штука размером с небольшой дом полетела по палубе, как консервная банка! Разбрасывая обломки и фонтаны искр, она срикошетила от боковины башни ГК, и улетела в воду, снеся ограждение борта. Фонтан получился немногим меньше тех, что взлетали к небу от разорвавшихся снарядов. Ещё один полноразмерный бронебойный подарок прилетел в надстройку, пробил насквозь все пять этажей, и взорвался в кормовом трюме. Крышка трюма, толстая стальная плита, подлетела на метр, как на кипящей кастрюле. По корпусу разошлась ударная волна, заставляя скрипеть соединения и раскачиваться лампы на потолке. Обычное гражданское судно при этом получило бы деформацию, несовместимую с жизнью, образно выражаясь - но ТВТК имел большой запас прочности, и уверенно держал удары.
Не только держал, но продолжал выпускать по врагу снаряд за снарядом. В башне первая смена отвалилась в ниши, нарочно для этого сделанные, уступив место второй смене. Даже дюжина залпов - это очень много для такой напряжённой работы, голова перестаёт думать, а лапы просто немеют и не двигаются. Оставшись без дела, Хемма и Макузь сразу же ощутили, как по броне со звоном прилетел снаряд зенитного калибра... и это в полускафандрах, хорошо защищавших тушки. На самом деле, воздух внутри башни звенел, как в колоколе.