Эрика ощутила на себе обжигающий взгляд незнакомца, и на мгновение ей показалось, что его янтарные глаза видят ее насквозь, будто она стеклянная. Кровь прилила к щекам, она отчаянно покраснела и выпустила яблоко из рук. Парень ловко поймал его в широкую ладонь.
— Это и впрямь королевский подарок, — серьезно сказал он, и в глубине его светлых глаз что-то вспыхнуло. — Но, может, мы как-нибудь вдвоем расскажем детям о том, как я получил его, — тихо, так, что услышала только девушка, произнес шотландец.
Его глаза смотрели серьезно и лукаво, как у эльфа. С этими словами он вонзил крепкие зубы в сочную мякоть и смачно захрустел яблоком. Эрика почувствовала, что во рту у нее мгновенно пересохло. Пока она лихорадочно придумывала достойную отповедь, парень заговорщически подмигнул ей и громко крикнул в толпу:
— А яблочки-то действительно королевские! Налетай!
Народ повалил валом к повозке, расталкивая друг друга и оттесняя прочь шотландца. Эрика только успевала отсыпать яблоки. Когда она в следующий раз подняла голову, его уже и след простыл. Занятая покупателями, она пожалела, что не успела даже как следует отбрить этого выскочку, а тот словно сквозь землю провалился.
Народ, привлеченный их шутливым словесным поединком, разошелся. Практически все уносили с собой «королевские» яблочки. Бранвен, которого в самом начале оттеснили далеко от повозки, наконец-то смог подойти. Господи, как хорошо, что брат не слышал, что этот невоспитанный горец заявил ей напоследок. ..
— А ты умница, сестренка! — сказал Бран, оглядывая уменьшившуюся вдвое кучу яблок. — Честно говоря, не ожидал такого. Хотя ты всегда могла заткнуть за пояс любого, когда дело касалось речей.
— Неправда, — огрызнулась она.
— Правда, правда, — посмеиваясь, ответил брат. — А парень тоже молодец! Ловко он тебе отвечал. Вы с ним, похоже, одного поля ягоды.
— Яблоки! Свежие яблоки! — звонко закричала Эрика, заглушая брата.
Ей совершенно не хотелось слушать разглагольствования Брана насчет этого нахала. Да она его, пожалуй, никогда больше и не увидит. Ушел, не попрощавшись, и ладно...
— Яблоки! — вопила девушка, пытаясь отогнать воспоминания, которые заставляли ее краснеть. — Покупайте, иначе на Рождество останетесь без печеных яблочек! Печеных, с золотистой корочкой!
К вечеру они продали все.
Утро началось с неприятностей.
— Нет, Эрика, — голос отца был непреклонен. — Ты туда не пойдешь.
— Но почему, па?! Ведь я продала вчера весь наш товар... Почему это Бранвену можно принимать участие в состязаниях, а мне нет? Все знают, что я стреляю лучше, чем он.
— Ну и хвастунишка же ты... — неодобрительно проворчал Бран, натягивая кольчугу. — Может, еще и в рыцари тебя посвятить?
Сэр Родерик насмешливо посмотрел на свою возмущенную дочь, и Эрика осеклась. Судя по всему, отец не собирался поддаваться на уговоры. Может, заплакать? Обычно это действовало.
— Я вижу, Эри, ты собираешься реветь. — Он словно прочитал ее мысли. — Не советую тебе этого делать. Я не изменю своего решения, а ты выйдешь на люди с огромным красным носом.
— Нигде не сказано, что в состязаниях по стрельбе участвуют только мужчины! — запальчиво выкрикнула Эрика. — Я могла бы выиграть приз, ведь нам так нужны деньги, а вы предлагаете мне просто стоять и смотреть. Джош, зачем ты тогда учил меня стрелять, если мне ничего нельзя!
Джош, чувствуя себя явно неловко, развел руками.
— Род, я выйду на воздух, подожду вас там, — пробормотал он и неуклюже протиснул свою плотную фигуру через узкую дверь.
Сэр Родерик нервно закусил губу. В комнате повисло напряженное молчание.
— Моли Бога, дочка, чтобы тебе действительно никогда не пришлось применять свое умение стрелять, — тяжело сказал он. — Ну, собирайся скорее.
Но в Эрику словно бес вселился. Она почувствовала, что готова сейчас наговорить кучу дерзостей отцу, братьям, даже Джошу. То, как они с ней поступали, было несправедливо, нечестно!
— Раз вы не пустите меня на состязания, я вообще никуда не пойду, — решительно заявила она, демонстративно усаживаясь на лежанку. — Я-то знаю, почему ты так спешишь на ярмарку, — не удержалась она от ядовитого замечания.
Отец побагровел. Братья испуганно переглянулись.
— Эрика, ты в своем уме? — спросил Бран.
Гил подбежал к ней и нерешительно обнял за плечи, но она недовольно стряхнула его руку.
— Сестренка, пойдем с нами...
— Пусть сидит здесь! — неожиданно громко прозвучал голос отца.
Эрика изумленно подняла на него расширившиеся глаза.
— Раз ты не хочешь идти, — твердо проговорил он, — то останешься тут. Ты не ребенок, Эрика, и пора бы тебе запомнить, что за свои слова надо отвечать.
Не говоря больше ни слова, отец гневно повернулся и вышел вон. Братья понуро побрели за ним. Гил, растерянно пожав плечами, оглянулся и закрыл дверь. Снаружи раздался скрежет ключа в замке, а потом все стихло.
Эрика открыла было рот, но тут же и закрыла. Осознание того, что она натворила, наконец-то пришло к ней. Ушли! Оставили ее одну. Пошли на ярмарку, где будут веселиться, есть всякие вкусности, смотреть представления бродячих жонглеров... А она будет сидеть на этом вонючем постоялом дворе и представлять, как им всем там хорошо и весело! Впервые отец так поступил с ней. Еще некоторое время Эрика сидела, прислушиваясь к звукам на улице. Конечно, они сейчас вернутся и скажут, что это шутка! Прошло время, но никто не появился.
Тогда девушка повалилась на жесткую лежанку и заревела в голос от острой жалости к себе. Но вскоре слезы кончились, а жалость сменилась злостью. Как они могли! Размазывая слезы по лицу, она вскочила, изо всей силы стукнула кулаком по дощатой двери и закусила губу от боли в руке. Это немного привело ее в чувство. Она пригладила волосы, глубоко вздохнула и сильно дернула дверь на себя. Та не поддавалась.
— Та-а-ак... — протянула она.
Ей хотелось во что бы то ни стало выбраться отсюда. Жажда деятельности овладела Эрикой, и она дернула ручку. Дверь держалась крепко. Судя по всему, она была сделана на совесть.
— Интересно, есть ли здесь другой выход? — про себя спросила Эрика.
На секунду застыв, она задумчиво подняла голову вверх...
— О! То, что надо!
Вверху, почти под самым потолком, виднелось небольшое узкое окошко. Постоялый двор, на котором они остановились, представлял собой старую длинную развалюху, разделенную на небольшие комнатки. Окон в комнатке не было, зато было отверстие, служившее одновременно источником свежего воздуха и дневного света. Девушка с трудом подтащила к стене широкую лавку. Если поставить на нее еще одну, вполне можно до него дотянуться.
...Через некоторое время по улочкам Хоика быстро пробежал худощавый парнишка лет пятнадцати. Всякий, кто обратил на него внимание, решил бы, что это чей-то паж торопится на ярмарку. Но улочки городка были пустынны — все жители собрались на лугу возле крепостного вала, и никому не было дела до переодетой пажом девчонки.
План Эрики был прост: добраться до места, где проходили состязания по стрельбе, выиграть приз и тихонько, пока ее никто не узнал, вернуться в комнату. А уж потом, дома, рассказать все отцу и братьям.
Слава богу, они с Гилбертом были почти одинаково худы. Сейчас на Эрике красовалась старая коричневая куртка брата с разрезами на рукавах и его же охотничья шапочка. Волосы девушка аккуратно спрятала, связав их на затылке узлом и затолкав под шапку. «Даже неплохо, что я разревелась», — подумала она, когда мельком посмотрелась в бочку с водой, стоявшую у стен постоялого двора. Черты лица расплылись, глаза чуть припухли... Не очень-то нежный у нее вид! Для верности Эрика еще немного измазала лицо грязью — теперь она выглядит точно как задиристый мальчишка.