Я понял, что меч просит меня скрепить с ним договор: пока я жив, он будет меня защищать. Как в трансе я преодолел оставшееся до клеймора расстояние и, протянув руку, ухватился за эфес. Свет, окружавший нас, взорвался вихрем искр, ослепив псов. Этого было достаточно, чтобы я, ведомый мечом, порубил Низших на куски. Это был мой первый бой. Весь в крови и ошметках псов я двинулся в обратный путь, чтобы получить выговор от матери. Кстати, Хенки, как представился мне меч, стал намного тяжелее, чем был, когда я сражался с псами. Это обстоятельство неприятно удивило, и всю дорогу до дома я тащил его волоком за собой, оставляя на мокрой земле борозду.
С того момента мы с Хенки неразлучны и побывали не в одной битве. В «спокойное» время это обычный тяжелый двуручник, в «боевое» — легкое перышко, которое несет смерть. Хенки многому меня научил и танец — одно из его умений.
Но сегодня тренировка не шла, все мысли были заняты рыжей демоницей, и Хенки, чувствуя это, сильно злился и так и норовил меня порезать. Поняв, что тренировку лучше отложить, я устало опустился в центре зала и откинул со лба мокрые волосы.
— Что, не клеится? — стоя у входа в зал, спросил Кельтайнен. — Сын, в чем дело?
— Где мама? — уходя от ответа, спросил я.
— Спит, — просто ответил Тай. — Так что случилось? Не думай, что тебе удалось меня перехитрить.
— Я хотя бы попытался, — со вздохом ответил я. — Поругался с Анари. Неудачно пошутил, а она серьезно обиделась и прогнала меня.
— Так вернись и извинись, разве это проблема? — садясь рядом со мной, спросил Тай.
— Отец, ты же знаешь ее характер. Она сначала прибьет меня, а потом спросит, зачем я снова пришел. Анари просто невыносима! Но что-то заставляет меня беспокоиться о ней, возвращаться к ней раз за разом. Как думаешь, может я заболел? — я с надеждой посмотрел на отца.
— Думаю, ты прав, болезнь на лицо и явно прогрессирует, — с серьезным видом ответил Кельтайнен.
— И что это? — с тревогой спросил я. — Это лечится?
— Что это? Это любовь, сын. Мне кажется, что ты влюбился в нашего рыжика.
— Да быть такого не может! — разозлился я. — Чтобы я и она?! Нет! Не бывать этому!
Схватив с пола Хенки, я выскочил из зала, как ошпаренный и не мог слышать тихих слов, что понеслись мне в след.
— Никогда не говори «никогда», Сатриэль. Тяжело тебе будет, сын…
Глава 5
Анари
— Анна, это ты? — дрожащим голосом спросила Вита. — Но ты же мертва! И что это за спецэффекты с крыльями? Ты в цирк уродов подалась что ли?
Мне показалось или в ее голосе проскользнули нотки неудовольствия? Наверное, показалось…
— Нет, Вита, я жива. И нет, я не подалась ни в какой цирк. Эти крылья, рога и хвост и есть я сама, моя новая сущность. Позволь поинтересоваться, что ты делаешь здесь в такое время?
— Странный вопрос от не менее странной женщины с рогами, — уходя от ответа и обходя меня по широкой дуге, ответила Вита.
Не о такой встрече со своей горячо любимой семьей я мечтала. Вместо объятий, теплого молока и поцелуев со слезами я получила тонну недоверия, неприятия и на меня смотрят так, будто я монстр, который съел их настоящую родственницу. Жутко неприятно. Некстати вспомнились слова Сатриэля о том, что мне не поверят и вряд ли примут.
— Вита, подожди, разве ты не видишь, что это наша Анна? — с надеждой спросила мама.
— Нет мам. Я вижу кого-то очень похожего на Анну, и при этом «Оно» обладает всеми атрибутами демона. Если это розыгрыш, то очень неудачный.
— Я не «Оно», спасибо Вита, — расстроившись, пробормотала я. Втянув обратно свою сущность, я прошла к стулу и села, закинув ногу на ногу. — Я и есть Анна, просто слегка изменилась, после некоторых событий.
Сердце разрывалось от боли, но на лице не дрогнул ни один мускул. Я не доставлю им такого удовольствия.
— Допустим ты Анна. Но почему ты такая?.. — с отвращением произнесла сестра.
— Какая? Уродливая? Странная? Какая, Вита?! — вскочив со стула, я принялась мерять комнату шагами. — Я такая не по своей воле! Я была хуже рабыни, питалась мусором, работала не покладая рук, я была ничем! А благодаря моему покровителю я стала такой! Я сильная, богатая и живая! Разве этого мало?! Или я должна была умереть раз и навсегда?! — с горечью закончила я.
— Дочка, пожалуйста, перестань, — мама встала со стула и заключила меня в объятья. — Прости нас. Нам сложно поверить в то, что ты живая и в то, что есть потусторонние силы, о которых мы не знали и даже не догадывались.
— Я не держу зла, мам. Просто не о таком приеме я мечтала. Все это время я скучала по семье. Для меня прошло почти пятьдесят лет, я думала, что все вы мертвы или стары, как этот мир, — наконец я не выдержала и разразилась потоком слез.