— Господи, Анджела, он выглядит так же, как Берт в тот день, когда поймал тебя, шпионящей за ним.
Анджела засмеялась, хотя усталость явно читалась на ее лице.
— Встречай других своих гостей, а после поговорим.
— Спасибо, — сказала Джесси. Энергия снова вернулась к ней. Она встретила гостей с искренней теплотой, а затем передала их Джеку, который, она была уверена, обязательно что-нибудь напутает, расселяя приехавших по комнатам.
Но это дало ей время посидеть с Анджелой в большой просторной столовой. Они положили ребенка на столик между собой, так что обе, болтая, могли любоваться им.
— Как ты здесь оказалась? — спросила Джесси, заинтригованная.
— Я встретила Чарльза в Лондоне. И когда он узнал, что я собираюсь пробыть в Канаде, в Анпетью, большую часть лета, то настоял, чтобы я согласилась пожить на ранчо несколько недель в качестве подарка.
Джесси почувствовала себя неудобно.
— Он подарил тебе отпуск на ранчо?
— Невероятная щедрость, не так ли?
— Невероятная непрактичность, — беспокойно проворчала Джесси.
— Я думаю, это показатель его интереса к тебе, Джесси. Он, наверное, подумал, что тебе будет одиноко здесь. Ведь это такой пустынный край, не правда ли? Однако я просто не смогла упустить возможность повидаться с тобой. Может быть, я бы еще подумала, если бы знала, что представляет собой эта поездка на автобусе. Честное слово, я думаю, что пересечь Сахару на верблюде было бы намного удобнее.
Джесси снова почувствовала себя неуютно.
Разве не это обстоятельство упоминал Сидни, когда приводил свои аргументы против устройства гостевого ранчо в «Браун Биар»…
Однако Джесси решительно отогнала прочь неприятные мысли. В настоящий момент Анджела здесь. А Джесси никогда так остро не чувствовала, что ей нужна подруга.
— И кроме того, Берт подумал, что Эду здесь понравится.
— Эду? — Джесси знала, что имя малыша — Берт-младший.
— Эд, — Анджела выглядела встревожено, — тот самый юный озорник, который облил тебя из водного ружья. Мне очень жаль.
— Тебе незачем извиняться. Кто он?
— Племянник Берта. Его отец был летчиком-истребителем. Он погиб. После этого Эд стал неуправляем. Все надеются, что он станет лучше, а он не становится. Напротив, делается все хуже и хуже. Его бедной матери необходимо избавиться от него хотя бы на время, поэтому мы предложили взять его в Анпетью на лето. У себя дома он уже все перевернул вверх дном, поэтому мы подумали: может быть, обширные открытые пространства…
— Бедный парень, — сказала Джесси с искренним сочувствием, простив его за блузку, которая все еще прилипала к телу.
— Тетушка Анджела! — раздалось нечто среднее между воем сирены воздушной тревоги и визгом.
Анджела встрепенулась.
— Он, должно быть, попал в беду. Он называет меня так только тогда, когда в беде. Обычно я для него доктор Дью.
Мальчик Эд ворвался в столовую.
— Там ужасный человек гонится за мной. Я думаю, он хочет меня убить! Спаси, тетя Анджи.
Двери распахнулись снова, и появился Сидни Эджертон, величественный в своем гневе.
Настолько величественный, что Эд явно потерял всякую надежду на то, что тетя будет в состоянии защитить его, и выбежал в дверь кухни.
Джесси могла только надеяться, что Сидни последует за ним.
— Вам придется собрать здесь гостей ровно на десять минут, — прокричал он, налетев на Джесси. Бешенство читалось в каждой черте этого точеного лица. — У нас уже есть один несчастный случай. Я ведь предупредил вас, что гостей нужно держать как можно дальше от загонов.
Джесси молилась, чтобы он продолжил преследование мальчика, но вместо этого он рванул к себе стул, стоящий напротив нее, и рухнул на него. Затем тихо, но выразительно выругался.
— Меня не интересует, насколько вы рассержены, — сказала Джесси, решив, что наступление — это лучшая защита, вместо того чтобы сидеть, ожидая, пока его гнев пройдет. — Ваша брань…
— Да он ранен, — прервала ее Анджела. — Разрешите мне осмотреть вас.
И тут Джесси заметила темно-красное пятно, расплывшееся спереди по рубашке Сидни. От ужаса она вскрикнула. Взглянув на его лицо, она вдруг заметила, как он бледен. Его глаза были закрыты.
— Думаешь, он умирает? — прошептала Джесси.
— Я не разрешал вам ругаться в моем присутствии, — сказал он цинично, приоткрыв один глаз и разглядывая ее.
— Я так и думала, что вы не умираете.