— Что это происходит между вами и мужчинами?
— Простите?
— Молодые, старые, пьяные, трезвые — все у ваших ног.
— Ну, положим, не все. И вообще, я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Я только что слышал, как Барни признавался вам в любви.
Сидни спустился по ступенькам и остановился напротив нее под палящими лучами солнца Альберты.
Джесси засмеялась.
— Барни признается в любви постоянно. Он чувствует любовь ко мне, к своему пони, к облезлому коту и к супермороженому Германа со вкусом родео.
— Мороженое со вкусом родео? Звучит довольно жутко.
— Ну, вы-то можете не беспокоиться об этом. Его получают в награду только победители родео.
— Насколько я понимаю, каждый хотя бы раз выигрывает ваше родео?
— Верно. Выигрывает каждый. И все вместе прекрасно проводят время. Некоторые, конечно, питают отвращение к хорошему времяпрепровождению, но с этим уже ничего не поделаешь.
— Вот именно, — важно подтвердил он. — Некоторым просто необходимо идти своим собственным путем. И самое лучшее для других — оставить их в покое.
— Почему вы воспринимаете все мои слова как давление на вас, Сидни Эджертон?
— Вы говорите обо мне? — спросил он с наигранной наивностью.
Джесси заскрежетала зубами. Еще пять недель рядом с этим человеком, и она останется без зубов.
— Итак, чем вы награждали победителей родео на этой неделе? — спросил Сидни. — Самыми красными волосами? Веснушками? Самыми маленькими бикини?
— Ваши предположения нелепы, — надменно заявила ему Джесси.
— Самыми причудливыми носками? — выдохнул он.
— Вам кто-то сказал!
— Джесси, с тех пор как вы здесь, я буквально затерроризирован. Я слышу «Джесси тут» или «Джесси там» минимум дюжину раз в день.
Эти слова ей ужасно понравились.
— Может быть, иногда вам следует немного встряхнуться, — предложила ему девушка.
— Да, — сказал он сухо, — я где-то слышал, что землетрясение благотворно влияет на людей.
Теперь он сравнил ее с землетрясением! Она не в состоянии выносить этого мужчину. Он просто возмутителен.
Так почему же она, лежа без сна каждую ночь, постоянно думала о нем? Вспоминала, как его усы покалывали ее кожу, вспоминала прикосновения его языка к ее губам.
— Вы же не захотите остаться занудой на всю оставшуюся жизнь? — елейно произнесла Джесси.
— Занудой? — поперхнулся Сидни. — Занудой?
В яблочко, подумала она с удовлетворением.
— Именно занудой. Унылым, предсказуемым, осторожным. В вашей жизни нет никакой новизны, никакого разнообразия. Таким людям, как вы, я обычно ставлю диагноз — начальная стадия занудства.
Усилием воли он вернул былое хладнокровие.
— А что вы порекомендуете в качестве лекарства от этой ужасной болезни? — Он скользнул взглядом по ее щиколоткам. — Розовые носки в фиолетовый горошек?
— Это не причинило вреда… участникам состязаний.
— Ну, теперь у меня одна забота — как бы поучаствовать в ваших состязаниях. Что будет следующим этапом? Прыжки из чердачного окна? А что я получу в награду?
— Не исключено, что пару ярких носков. — Джесси не сразу нашлась что ответить.
Он громко расхохотался. Его зубы были поразительно белыми и ровными.
— Интересно, — сказал Сидни, снова становясь серьезным, — те красивые носки, которые на вас, тоже лекарство по вашим меркам?
— Да, — сказала Джесси. — Лекарство.
— Что? Вы больны? Не может быть, чтобы вы скучали, — только не вы!
— Да, я скучаю. По Анджеле, — сказала она — Разве вы не надеваете счастливые носки, когда вам грустно? — Она произнесла это шутливо, но в ее юморе слышался легкий оттенок печали.
— Ваша кузина — прекрасная женщина, — согласился он.
Глупо, конечно, но ее задело то, что Сидни понял, как прекрасна Анджела, но, казалось, не обнаружил ни одной положительной черты в ней самой.
— Ау, Джесси, не уходите, а лучше поплачьте на моей груди.
— Я не буду плакать, тем более на вашей груди, — заявила Джесси. Непослушная слеза скатилась по ее щеке. Она хотела прошмыгнуть мимо Сидни, но сильная рука удержала ее.
Джесси упрямо смотрела вниз, на носки его сапог. Он приподнял ее подбородок, и она увидела зеленые глаза, изучающие ее лицо.
— Что случилось?
— Я уже сказала вам. Моя самая лучшая в мире подруга только что уехала, — огрызнулась Джесси, ударяя его по руке, — Отправляйтесь к своим коровам.
— Вот это уже серьезно, — тихо проговорил он. — Заставляя людей смеяться, делая их счастливее, вы отдавали им частичку себя. А теперь вы одна. И не можете поговорить даже со своей кузиной, потому что она уехала.