Он попытался не смотреть в ее сторону, усилием воли держа в узде свои разгулявшиеся животные инстинкты. Но если первое еще как-то удавалось, то животные инстинкты бушевали, не ослабевая.
И вот теперь он расплачивался и за свою небрежность, и за свое яростное желание.
— Сидни, — прошептала Джесси, — мои уши тоже не болят.
Его охватило чувство, близкое к блаженству. Это было то самое приглашение, которое ему было нужно. Он целовал ее со всевозрастающей страстью, его руки с яростным наслаждением исследовали ее тело, когда резкий вскрик остановил его.
— Не нужно касаться меня там, — взмолилась она. — Это слишком больно.
И тогда он вспомнил, что собирался взглянуть на ссадины.
Он расстегнул молнию на ее джинсах, тихонько успокаивая ее.
— Давайте посмотрим, насколько это серьезно, — произнес он, похвалив себя за спокойный ровный голос.
— Сидни, мне ужасно неловко.
Нежно, как только мог, Сидни стянул джинсы с ее округлых бедер, открыв своему взору шелковые трусики цвета слоновой кости с V-образным вырезом, отделанным кружевом.
Его дыхание участилось, пока он стягивал ее джинсы.
Нежная кожа внутренней поверхности ее бедер уже понемногу синела.
— О, Джесси, почему вы не сказали мне раньше?
— На мне легко появляются синяки, — сказала она. — Я уверена, что это выглядит хуже, чем чувствуется.
Он легонько дотронулся пальцем до синяка, и она застонала.
— Я в этом не уверен, — пробормотал Сидни.
Он осмотрел ее ноги. Кожа на них была сильно натерта.
Он тяжело вздохнул, лицо помрачнело.
— Это моя вина. Я думал, что вы катаетесь верхом каждый день. Я действительно так думал. Сам-то я езжу верхом с тех пор, как стал ходить, и никогда не представлял себе, что кто-то может быть столь чувствительным и нежным.
— Это совсем не ваша вина, Сидни. Это я вела себя глупо. Надо было сознаться вам сразу, как только почувствовала боль. Я только хотела один раз попробовать.
Ее слова как ножом резанули по сердцу. Неужели он вел себя с ней так гадко, что девушка решилась что-то ему доказать? Теперь он понимал, что да.
— Джесси, прохладная вода наверняка поможет унять боль. Давайте-ка, я опущу вас на минутку в ручей, потом отдохнем и пообедаем, и, может быть, через час или около того… — с сомнением протянул он.
Как, черт возьми, он собирается отвезти ее на ранчо?
Возможно, он посадит ее на колени, ведь верхом она уже сидеть не сможет — это слишком больно.
Сидни усадил Джесси в ручеек глубиной всего несколько дюймов. Джесси завизжала, когда холодная вода коснулась ее. К ее ужасу, трусики, которые были соблазнительными сами по себе, намокнув, стали совершенно прозрачными.
Девушка плеснула в него водой.
— Что это вы такой мрачный? Перестаньте хмуриться!
Он попытался улыбнуться и подумал, что возможно, улыбается как Гринч, укравший Рождество.
— Теперь я чувствую себя намного лучше, — сказала Джесси несколько минут спустя. Опираясь на его плечи, она подтянулась вверх.
Его дыхание участилось, когда он взглянул на нее. По стройным ногам стекали капли воды, а тонкие трусики просвечивали больше, чем нужно.
Сидни, недолго думая, сорвал с себя рубашку и обвязал ее вокруг талии Джесси.
— Давайте поедим, — предложил он. Интересно, сколько еще ему удастся сдерживать себя.
Он не подумал об этом в самом начале. Как он, черт побери, вынесет уединение с Джесси Хуберт!
— Ну а теперь расскажите мне что-нибудь о себе, — попросила его Джесси, без особого аппетита откусывая от куриной ножки.
Сидни выглядел мрачным и погруженным в себя. И невероятно привлекательным без рубашки. Его мускулистый торс был покрыт легким золотисто-коричневым загаром. Ей захотелось дотронуться до него пальцами, затем губами и, наконец, языком.
Она еще раз откусила от курицы.
— О себе? — переспросил Сидни. — Не думаю, что тут можно много рассказать.
— Конечно же, можно! Вы можете поведать мне о том, как вы росли на ранчо, о девушке, которую вы любили много лет назад, и о своей работе.
Сидни немного смягчился. Оказалось, что он вырос на этом ранчо. Его отец был здесь управляющим, а еще раньше — его дед. Он вспомнил о праздновании Рождества на ранчо, о своем первом пони и о том, как бык загнал его на маленькую осину.
Мрачное выражение исчезло с его лица.
— А как же та девушка, которую вы любили? — спросила Джесси, протягивая ему шоколадное печенье из пакета с едой, который он приготовил в дорогу. Кончики ее пальцев коснулись его и немного задержались. Девушка поспешно отдернула их. Это ощущение только раздразнило ее.