— Ну — и? — сказал Кирилл, привыкший все доводить до конца.
— Надо теперь его поднять. Вон туда… — нерешительно объяснил хозяин колеса. Наверно, опасался: не слишком ли многого он требует от великодушных помощников?
Над головой еще светилось небо, но здесь густели сумерки (и стоял запах остывших лопухов, и лопухи эти лизали ноги влажными шершавыми языками, и было таинственно, как на задворках средневекового замка). В сумерках, однако, можно еще было разглядеть, что по кирпичной стене в метре от земли тянется выступ. На выступе лежал обрезок доски. А в полуметре от стены торчало из лопухов тонкое бревно метровой высоты. Ясно, что было врыто специально (готовил место малец!).
Теперь надо было приподнять колесо и положить ось одним концом на доску, другим на срез бревна. Поднатужились с двух сторон — все, кроме Ксени, которую Игорь не пустил (не женское дело). Ухнули, закряхтели, подняли. Положили. Колесо медленно поворачивалось, шелестело ободом в лопухах. Пацаненок повис на ободе, потянул вниз. Колесо нехотя завертелось.
— Ось при вращении быстро съедет с подпорок, — сказал Кирилл. — И раздавит человека.
— Не съедет! Я с двух сторон во-от такие гвозди вколочу, — быстро объяснил мальчишка и развел перед собой ладошки. Он словно боялся, что ему не поверят и снимут колесо.
— Вколотить надо сразу, — решил деловитый Кирилл. — Один не справишься.
— Да! Хорошо! Я сейчас!.. — Мальчишка нырнул в репейную чащу и тут же вернулся с пучком гвоздей-костылей и могучим молотком.
Кирилл покрутил головой. Углядел, несмотря на сумрак, в бревенчатой стене широкую щель. Взялся за велосипед, который вслед за колесом втащил сюда «проводник». Приподнял, всунул в щель рукоятку руля. Старенькая складная «Кама» оказалась поставленной на дыбы. Кирилл щелкнул динамкой, повернул фонарик, завертел переднее колесо. Широкий световой конус рассек сумерки, разом преобразил все вокруг.
— Ребята, повертите. А мы с… «человеком» вобьем штыри… Ты держи, а я буду бить.
Вертеть взялась Ксеня. Радостно вздыхающий хозяин колеса-великана встал у бревна с гвоздями в ладонях, Кирилл поставил один гвоздь у оси, нацелился молотком. И… не ударил.
— Не, ребята, что-то здесь не так. Если оно и будет вращаться, то с великим скрипом…
— Ну и ладно. Пускай хоть как… — умоляющим шепотом попросил мальчик.
— Хоть как — это не дело. А всякое дело надо делать умело… Народ, вот что. Подождите десять минут, я кое-что привезу. — Кирилл ухватил велосипед и без дальнейших слов оставил друзей в сумраке и неизвестности.
— А куда он?.. — опасливо спросил мальчик.
— Через десять минут узнаем. Кирилл ничего не делает зря, — утешил Словко хозяина колеса.
Помолчали (а колесо поскрипывало, качаясь). Игорь спросил у мальчика:
— А зачем тебе это сооружение?
— Чтобы вертелось. Он ведь уже объяснял, — ответил за притихшего пацаненка Словко.
— Это он тебе объяснял, а мы-то не слышали, — сказала Ксеня. — Зачем чтобы оно вертелось?
— Ну, я и сам не понимаю, — на полувздохе выговорил мальчик. — Не знаю, как объяснить… А зачем Земля вертится?
Вот это был ответ! Ни Словко, ни близнецы не нашлись, что сказать на такие слова. А мальчик умно подышал рядышком и вдруг признался:
— Я буду приходить сюда и раскручивать его…
— И тогда… что? — негромко спросил Игорь.
Было заметно, что мальчик пожал плечами:
— Тогда… не знаю. Будет лучше…
— Лучше жить? — осторожно уточнила Ксеня.
— Ну… да…
— А ты не боишься, что эту штуку кто-нибудь тут найдет и разломает? — вдруг обеспокоился Словко. — Всякие бывают люди…
— Про это место никто не знает, — охотно отозвался хозяин колеса. — И это же… почти наш двор. Вот в этом доме мы живем… — Он дотянулся, хлопнул по бревенчатой стене. — Это задняя сторона. А с других сторон окна…
— И… много вас, жильцов, в этом доме? — как бы между делом спросила Ксеня. Словко почуял: этот разговор уже неспроста.
— Я и мама…
— Двое на целый дом? — старательно удивилась Ксеня.
— Ой, нет… еще бабушка. Только она старенькая.
— Бабушке и полагается быть старенькой, — рассудила Ксеня. — Что здесь такого?
— Ну… да. Только бывают бабушки, которые нянчатся с внуками по-всякому, еду готовят, уроки проверяют, а нашей уже не до того. Потому что она даже не бабушка, а прабабушка. Бабушка отца. Он, когда развелся и ухал куда-то, оставил ее нам… Она хорошая, только часто забывает про все…
Такую длинную речь мальчишка произнес впервые. Видимо, решил, что не стоит скрывать семейные дела от тех, кто так по-хорошему пришел к нему на помощь. И ясно было, что жизнь у него непростая…