— У них свои проблемы. Они слишком заняты тем, что решают как им жить дальше. А мне пришла пора решить то же самое для себя.
— И ты решил вернуться домой?
— Да.
Старик посмотрел на меня лукавым взглядом.
— А ведь ты хотел остаться.
Это вопрос или утверждение? Хотя, я был уверен, что Острогляду это известно.
— Откуда вы знаете?
— Просто мне так показалось, — пробормотал старик и с наигранным видом посмотрел в сторону.
— Да, я хотел остаться. Но сейчас я хочу вернуться домой. Там, куда я иду, опасно. И я не хочу, чтобы мои друзья умирали ради моего возвращения. Их жизни не стоят этого.
— Да-да, ты ведь уже мог вернуться, но пожертвовал своим шансом.
Я посмотрел на Острогляда и задумался. Откуда он мог знать и об этом. Может, у меня где-то под хвостом спрятан жучок или устройство для прослушивания?
— Моя ошибка, признаю. В то время я думал, что меня удастся спасти другу жизнь, — ответил я и замолчал. Что же ответит этот всезнающий старик.
— А ты и так ее спас. Точнее, ее спас Архивус и слаженная работа всех друзей. Но если бы Громыш остался в этом мире, он бы не дожил до возвращения Архивуса. Отправив его в свое тело, ты дал его душе те пару минут жизни, которых ей не хватало.
— Так это было не напрасно?
— Ничего не бывает напрасно. Любая мелочь, любой поступок отражается на общей картине мира. А большие дела — так тем более.
Я задумался. А какую роль сыграл я для этого мира? Если бы меня не было здесь, кто отыскал бы пленников, прикрыл спину Архивуса от удара стражника, а потом спас Громыша и открыл ворота замка? История была бы совсем другой, как и сам мир.
Все это время Острогляд внимательно следил за мной, словно читал мои мысли и боялся отвлечь меня, чтобы поток размышлений не прервался. Заметив, что я обратил на него внимание, он произнес:
— Я ведь совсем забыл, что ты не из здешних мест, и совершенно ничего не знаешь о Намирии. Эта страна не всегда была такой. После того, как намирийская цивилизация пала, многие знания была утрачены. Сейчас те земли населяют потомки намирийцев, но они не чета своим предкам. Они заняты лишь тем, что сражаются друг с другом за кусок земли, а когда им становится этого мало, нападают на соседние земли.
Я слушал и пытался понять как мне это может помочь. В какой-то момент мне показалось, что сейчас Острогляд даст мне карту или скажет, что пойдет со мной, чтобы показать где находится тот кристалл, но вместо этого старик продолжил свой рассказ.
— Ты словно новый источник в пересохшем русле. Как первый луч весеннего солнца, который растопит снег. Там, где появляется Рыжехвост, начинает происходить масса событий. А в тех землях очень долго ничего не происходило. Наверно, твое путешествие туда было предрешено заранее.
— Кем предрешено? Что я должен сделать, оказавшись в Намирии? Может, вы дадите мне хоть какие-то советы? — я пытался достучаться до Остроглядя, но старик, кажется, меня совершенно не слушал. Он продолжал гнуть свое.
— Знаешь, я тут подумал о твоих словах. Опасность, сильный отряд… Мне кажется, ты не прав. Видишь ли, там, где не может протиснуться медведь, с легкостью может пробежать маленькая мышка.
— Вы это к чему?
— Небольшой отряд мог бы пробраться к цели. А сколько всего может произойти по пути!
Старик не договорил и замер, обдумывая какую-то важную мысль.
— Вот ты где! Ребята, сюда! — голос Гвидеона заставил меня обернуться.
Из лесной чащи вышел гвардеец и направился в мою сторону. За ним, подобно медведю, ломая сухие ветки на своем пути, выбрался Громыш. Ленс и Райса замыкали отряд.
— Неужели ты собрался отправляться в Намирию один? — Ленс осудительно посмотрел на меня, ожидая ответа.
— Я ждал, когда мне кто-нибудь поможет. Но вы все были заняты. И потом, там очень опасно. Я не хочу, чтобы вы погибли.
— Что за глупости! Ты мне жизнь спас, а я не отблагодарю тебя? — проревел Громыш. — Моя дубина пригодится в пути, будь уверен!
Услышав слова своего друга, Ленс улыбнулся. Он подошел ко мне и присел рядом, положив руку на спину.
— Ты единственный глупец из всех, кого я знаю, кто решился добровольно отправиться в Намирию. Но разве хоть одна глупость могла случиться без нас? Если я не приму в этом участие, то буду оскорблен до конца своей жизни. Какой бы длинной она ни была.
Я улыбнулся и протянул другу лапу, которую он тут же сжал в руке. Обернувшись назад, я хотел было сказать Острогляду, что отправлюсь не один, но на том месте, где стоял старик, было пусто.