времени, кухни, и думал над тем, как именно лучше всего будет поступить в нашей ситуации. Мы вот уже два дня, как находились дома у Грейнджеров. Вместе со мной в гостях были ещё Луна и Кальвия, в то время как остальные навестили свои дома, и не нашли там живых родственников. Родители чуть большей половины моей группы оказались живы, но только благодаря тому, что приняли сторону Риддла. Остальные же были убиты, часто очень мучительной и ужасной смертью. Но не это было главным... Больше всего меня поразило то, с какой холодностью к этому отнеслись детки, так сильно скучавшие по родителям. Шарлотта, узнав о смерти матери и отца всего лишь замкнулась в себе на пару дней, после чего начала вести себя как обычно, будто никто из её родных не умер. Разве что начала относиться ко мне немного холоднее, будто я был причиной их смерти. Сайлас и Отто восприняли смерть матери намного более остро, но и они умудрились отойти от неё, что лишь подтвердило моё мнение о том, что мозги им промыли просто восхитительно. Но больше всего неприятно удивил Питер, которого известие о смерти родителей совершенно не впечатлило. Впрочем, этот парень всегда был редкостным засранцем, и с этим ничего нельзя было поделать. Родители Гермионы, напротив, оказались живы, пусть и относились к обычным людям. Пожалуй, им не было чего предложить Риддлу, и он забрал лишь то, что мог - Гермиону. И не убил их лишь потому, что они просто магглы. Им легко сделать внушение, и они не смогут сбросить его, как некоторые особо волевые представители магического общества. Теперь же нам надо было решить, что делать с мистером и миссис Грейнджер, дабы в случае чего оба Риддла не наделали глупостей, убив родителей подруги. Зная Гермиону, заметно изменившуюся за эти три года, произошедшее оставит на ней очень жирный отпечаток, от которого она не избавится никогда. Грейнджер будет мстить, и, скорее всего, для неё это закончиться более чем печально, ведь она будет идти до самого конца. К слову, об этой черте подруги знали все, кто был с ней хотя бы немного, но знаком. В начале обучения мы мало что из себя представляли. Не умели почти ничего. Не знали, по сути, ничего важного, такого, чтобы иметь возможность пробить себе путь в это не самое мирное время. Каждый тренировочный бой выпивал, кажется, из нас все соки, саму жизнь. Чем дольше проходили такие бои, тем они были труднее, и тем чаще мы слышали, что являемся местной элитой. Каждый мастер должен был сказать что-то о том, что лучше быть частью нового механизма, и желательно как можно ближе к тому, кто его возглавляет. Чем сильнее, талантливее, умнее - тем мы важнее, нужнее. Все они как один повторяли что нужно быть той частичкой, без которой механизм не сможет работать. Это было верно, ведь Риддл собрал самых талантливых и умелых. В особенности это касается преподавателей, которые взращивали у таких детей преданность, наталкивая их на мысль о том, что лучше быть на вершине с победителем, чем внизу с побеждёнными. Риддл очень самоуверенно считал себя победителем, и я время от времени не находил никаких контраргументов, чтобы доказать, что победа в этой борьбе ещё не в наших руках. Врагов осталось слишком много. Каждый маг стремится подгрести к себе как можно больше, лучше, и не стоит забывать, что такие, как Волдеморт и Дамблдор ещё живы. Построить то, чего хочет Том можно лишь без них. Без людей, которые будут иметь достаточно возможностей подрывать его авторитет. И он шёл к этому семимильными шагами, выращивая полностью преданных ему бойцов. Кроме нашей группы было ещё много подростков, которых тренировали точно также как нас. Правда, с уклоном в то, к чему у ребёнка есть предрасположенность. Каждые три месяца нам устраивали состязание между группами, где наша чаще всего выходила победителями, хотя сначала мы почти постоянно проигрывали, ведь соперники были сильнее и знали больше, чем мы сами. А ещё за их спинами были годы тренировок, что меня в первое время очень сильно возмущало - зачем ставить против ничего ещё толком не умеющих детей магов совсем другого уровня? Всё это делалось лишь для того, чтобы мы находили в себе силы и желание учиться как можно больше, чтобы самим стать победителями, втоптав противников в грязь. Конечно, попав в школу Риддла мы сразу же громко о себе заявили, но в подобных состязаниях было слишком много ограничений, чтобы дать вот так вот сходу отпор, не имея особо полезных навыков и знаний. В каждом таком бою Гермиона дралась до последнего, и даже будучи обездвиженной могла принести множество неприятностей противникам. В желании побеждать она развила феноменальную концентрацию, силой одной лишь воли творя волшбу, что приводило меня и Полумну в восторг. Лично у самой Луны почти не получалась беспалочковая магия, но ей не требовалось произносить заклинания, хотя она всё также была привязана к палочке. У меня же время от времени получалось делать что-то без палочки, но концентрироваться также легко как Гермиона я не мог. Но, с другой стороны, в последнее время делать магические манипуляции без палочки получалось всё легче, наверное из-за того что я оказался как никогда сосредоточен на том, чтобы нас не нашли. Или сорваться в любой момент, дабы нас не успели схватить. Правда, несмотря на феноменальную способность к беспалочковой магии, у Гермионы не было моего таланта разрушать. Всё что связано с нанесением вреда и уничтожением получалось у меня на высшем уровне. Может быть я и не могу послать заклинание в противника одной лишь силой мысли, но вполне способен раздавить его голой мощью, ведь такие заклинания как Адское пламя укротить очень сложно, но я с успехом каждый раз это проделывал. Единственной из нашей четвёрки, кому не давалась беспалочковая магия была Кальвия, но она не особо сильно печалилась по этому поводу, ведь её призванием были ментальные науки. И в них она совершала некоторые успехи, радуясь похвале преподавателя. Занятия с оружием лично для себя подруга считала не самыми важными, так как не собиралась быть на передовой, но от части обучения боевой магии уклониться не могла. - О чём задумалась? - я перевёл взгляд с миленьких светло-зелёных занавесок на вошедшую в помещение Гермиону, отметив в очередной раз то, насколько счастливо она выглядит после долгожданной встречи с родными. Задержав взгляд на двери в кухню, я так и не дождался прихода Кальвии и Луны, которые наверное всё также зависали в гостиной перед телевизором, убивая время просмотром фильмов по DVD. - О том что твоим родителям следует в течение недели уехать, желательно в Австралию. - Я с ними уже говорила об этом, - Гермиона поджала губы, поставив чайник. - И как успехи? - впрочем, реакция подруги говорит сама за себя, и это значит лишь то, что её родители решили взбрыкнуть. - Не хотят оставлять меня здесь одну, - Герми тяжело вздохнула, пододвинув ко мне один из стульев, чтобы сразу же сесть и склонить голову на моё плечо. В последнее время подруга часто позволяла себе такие вольности, что меня временами нервировало. Всё сложнее было смотреть на неё просто как на подругу, и я всё чаще замечал за собой, как иногда тупо смотрю на неё и просто зависаю. На дуэлях и групповых боях подруга всегда становилась очень сильным противником, и на её лице в такие моменты появлялось совершенно особенное одухотворённое выражение, заставляющие ловить каждое её движение взглядом, а также неотрывно глядеть в потрясающие глаза, в боевом запале наливающиеся золотом. Она выглядела как настоящая воительница, встрёпанная, потная, с сосредоточенным взглядом, и это почему-то меня слишком сильно волновало. - Ты знаешь что нужно делать, - я невольно вздрогнул, ощутив как руки подруги сомкнулись вокруг моей талии. - Думаю, Кальвия сможет сделать это без каких-либо последствий. - Да, я знаю на что она способна, - Гермиона ткнулась носом мне в шею, и я буквально окаменел, ведь её прикосновение оказалось подобно разряду тока. - Кальвия пообещала что вернёт всё обратно, когда придёт время. - Они вспомнят тебя, это точно, - когда я подумал, что хуже явно не будет, Миона как на зло придвинулась ещё ближе, и я мысленно взвыл, понимая, что просто так взять её сейчас и посадить себе на руки нельзя. Это может её вспугнуть, даже несмотря на то, что она сама ко мне весьма недвусмысленно тянется. В отличие от меня, вполне взрослого в прошлом человека, она всего лишь пятнадцатилетний подросток, у которого бушуют гормоны. И эта её тяга ко мне вполне может пройти, стоит ей увидеть подходящего представителя мужского пола. Всё же в каноне подруга стопроцентная натуралка, и именно поэтому я подожду, пока она сама не пойдёт на более решительные действия. Да и, по сути, я вполне осознаю что это может ничего не значить, ведь у девиц всегда была более чем близкая дружба, и я это знаю ещё со своей прошлой жизни. Многие девушки ходили под ручку с лучшими подругами, некоторые из них оттачивали навыки поцелуев на друг дружке, и вполне были не против шутливых шлепков по заднице. Часто они садились друг к другу на руки, слишком тесно обнимались, и вообще... - Всё равно это не прекращает волновать, - подруга подняла голову с моего плеча чтобы грустно взглянуть мне в глаза, а после резко сменить тему: - Твои родные должны сильно обрадоваться твоему появлению. - Да-а... Но мама попробует посадить меня под замок, - мрачно произнёс я, глядя на растя