- Горишь желанием попасть назад? - этот вопрос задала Луна, бесшумно открыв дверь. За её спиной за нами с любопытством наблюдала Кальвия, уже полностью собранная, впрочем, так же как и Луна.
- Хочешь назад к Гаспару? - язвительно поинтересовалась Кальвия, глядя на Гермиону с тщательно скрытым неудовольствием - между ними постоянно происходили стычки, впрочем, не переходящие к чему-то очень серьёзному. Обычно поругаются вдоволь, может даже покатают друг друга на дуэльной площадке, но после неизменно приходят к взаимному согласию. Их взаимоотношения постоянно вызывают у меня глубочайшее недоумение, ведь пособачиться девчонки могут из-за любой мелочи, которая в итоге превращается в скандал.
- А ты к Нуаде? - ядовито осведомилась Гермиона, резко нахмурившись. Любое упоминание Гаспара вызывало у неё желание рвать и метать, что было совсем не странно - именно он был наставником Герми, который больше всех её тренировал и следил за её ростом. Она невзлюбила Гаспара с первого взгляда - как раз с того момента, как он начал пытать меня Круцио, а тогда уже Сангуис Долоре*. Последний, к слову, оставил на моей коже кучу кровоподтёков. Вообще, это пыточное способно привести жертву к летальному исходу, ведь оно вызывает обильное кровотечение. Обычно у людей, которых им запытали до смерти, кровь начинает литься из глаз, ушей, рта, носа и всех отверстий, которые есть на теле человека. Круциатусом же можно довести до безумия, если хорошенько постараться.
В общем, Гаспара Герми возненавидела очень быстро, но противиться его наставничеству не могла, ведь всё должно быть так, как сказал Том. Поэтому Герми старалась на каждом ученическом бое зацепить Гаспара как можно сильнее, в обычное время тихо проклиная его, хотя к ней он особой жестокости не выражал. Наверное, как раз из-за того, что Том ему устроил хорошенькую взбучку из-за пыток бедного меня.
Нуада же являлся профильным преподавателем Кальвии, обучая кроме неё всех, у кого есть способности к ментальной магии. Даже меня учил, несмотря на то что я скорее окклюмент, чем легилимент. Защищать свою голову у меня получается идеально, в то время как считывать чужие воспоминания, менять память, или же атаковать - не очень. В этом хороша Кальвия, в особенности, в смене воспоминаний. Кальвия, если постарается, может создать себе псевдоличность или даже полностью стереть чужую личность, с нуля создав новую. Есть ещё менталисты-боевики, способные ментальным ударом спалить мозги противника, за условия того, что он не слишком хорошо защищён.
Кальвия не очень любит заниматься с Нуадой, ведь у него весьма специфические методы обучения, но это не меняет моего мнения о том, что он отличный преподаватель. Обучая меня, он попросту раз за разом ломал мою защиту, пока сам не начал получать по мозгам, после попытки влезть в мой мозг. К моему счастью, моя память Нуадой воспринималась чисто как память Джинни, без каких-либо примесей. Мои воспоминания он не видел совсем, но те, что были у Джинни и те, которые появились со мной - разглядел прекрасно, но отличий не нашёл. Не знаю в чём тут дело, бонус из-за попаданчества, или же часть подарка джинна... Сейчас это не очень важно.
Кальвию Нуада учил такими же жёсткими методами, сначала научив защищать свою память, а после лично от того, чтобы он её не стёр. По словам Кальвии, пару раз она еле смогла себя защитить, на ходу забывая всё, что с ней было. Она даже говорила, что один раз из-за Нуады не забыла, как её зовут, и смогла защититься лишь на одних инстинктах. Вообще, свой «щит» все менталисты вполне способны снять, в первую очередь, из-за возможности обучения. С моей же защитой такой номер не пройдёт, ведь я просто не способен её снять, ибо для меня это сравнимо тому, что я попробую отрубить себе руку или ногу. Для дальнейшего обучения ментальной магии нужно снимать щит, на что я не способен от слова совсем. Ментальные маги на собственной шкуре должны прочувствовать всё, что они в будущем смогут сделать с чужой памятью и личностью, в первую очередь для того, чтобы как можно лучше понимать, к чему может привести та или иная ошибка. Нуада учит не садистов, не знающих, что чувствует человек с взломанным мозгом. Менталисты должны в полной мере осознавать, к чему именно могут привести их действия.