Он положил руку ей на колено, но она отстранилась.
– Да неужели? – сказала она. – Ты уверен, что я не скоро тебе надоем? Что во мне такого? Ни особой красоты, ни особого ума, ни особого таланта… Да и сексуальный опыт, должно быть, не очень…
– Да, ты права. Я встречал женщин и покрасивее. Ты не глупа, но и не Тэтчер. А что до твоего сексуального опыта, – он усмехнулся, – то о нем я смогу судить чуть позже. Нет, Сабрина, и не надейся, что ты мне скоро надоешь. Ты создана для меня. Веселая, независимая, талантливая – короче, незаурядная личность.
– Стало быть, тебя привлекли мои «таланты»?
– Не только. Хотя это, конечно, очень важно. От тебя исходит какая-то магическая сексуальная сила. Стоит тебе запрокинуть голову или наморщить свой маленький носик – и это вызывает у меня такое желание, какое не возбуждала ни одна другая женщина, даже показывая стриптиз. Признаюсь тебе, Сабрина, женщины до сих пор меня не слишком интересовали. Не в том смысле, что их у меня не было, – как раз их было много. Но я просто брал то, что они сами предлагали. Постоянной любовницы я не хотел. Я предпочитал кратковременные связи, ни к чему не обязывающие – секс ради секса, и не более того.
Сабрина со злостью попыталась представить себе женщин, которые были согласны на такую связь.
– Почему же теперь ты вдруг переменился? – с ехидством спросила она.
– Потому что на тебя я смотрю по-другому. Я хочу заботиться о тебе. Покупать тебе вещи, баловать, делать для тебя все. Хочу, чтобы ты все это принимала с радостью.
– И ты думаешь, что мне понравится быть твоей собственностью?! Я живой человек, а не кукла!
– Кукла мне не нужна. Мне как раз и нужна живая, любящая женщина.
Они въехали во двор ее дома. Алекс заглушил мотор.
Сабрина сидела неподвижно, опустошенная, обессиленная, и не торопилась выходить, хотя все, что теперь ей было нужно, – это вернуться домой, где она сможет чувствовать себя более или менее в безопасности.
Алекс притянул ее к себе и спрятал лицо в ее огненных волосах.
– Господи, вот так бы век и держал тебя в объятиях! – прошептал он. – Всю обратную дорогу я только и думал о том, чтобы до тебя дотронуться.
Он жадно коснулся ее губ изголодавшимся ртом. Поцелуй снова заставил Сабрину забыть обо всем, кроме безумной, неудержной страсти.
– Я не могу долго ждать, – произнес он. – Даю тебе полчаса. Если через тридцать минут ты не выйдешь, я сам поднимусь. – Он оторвался от нее и провел рукой по ее волосам.
Она подняла на него глаза, полные слез. Взгляд ее скользил по его лицу, словно Сабрина пыталась запомнить эти по-восточному тонкие, мужественные черты, которых она, возможно, никогда больше не увидит. Она знала, что пока все не зашло слишком далеко, должна бежать от него без оглядки. То, что происходит между ними, значит гораздо больше, чем обычная физическая близость. Она должна стереть из памяти любое воспоминание об Алексе Бен-Рашиде, иначе неминуемо потеряет свою свободу и даже себя как личность.
– Как можно быть таким самоуверенным и безответственным одновременно? – спросила она. – Подумай, чего ты от меня требуешь: переменить всю свою жизнь, бросить всех друзей, стать твоей послушной игрушкой…
– Сабрина, ну подумай сама, – нахмурился он. – Если бы я захотел, то вполне мог бы овладеть тобою там, на берегу, ты бы и пикнуть не успела. Ты сама меня так хочешь, что не можешь скрыть свое желание. Я же все это чувствую, когда обнимаю тебя.
– Да, это так. И я действительно не могу этого скрыть. Я действительно хотела тебя. Может, даже сильнее, чем ты меня. Ты все-таки смог остановиться. А я не смогла бы. Но слава Богу – и спасибо тебе, – что этого не случилось.
Она отстранилась от него, прижимаясь к дверце машины. Алекс потянулся было за ней.
– Нет, не трогай меня! Да, слава Богу, что ты этого не сделал. Пойми, я не должна принадлежать такому человеку, как ты, я не могу стать твоей собственностью. В моей жизни нет места для тебя. Уходи, Алекс, пожалуйста!
– Нет, ты к нему не вернешься! – Алекс свирепо сверкнул глазами. – Ты моя!
Отстранив его руку, Сабрина выскочила из машины. Грудь ее часто вздымалась, огненные волосы растрепались, обрамляя бледное лицо.
– Я не твоя. Я ничья. Я принадлежу только самой себе. И никогда не стану твоей любовницей, Алекс.
Он невозмутимо посмотрел на нее.
– Станешь, Сабрина. Станешь. Не будь я Алекс Бен-Рашид.
Анжелина оторвалась от телевизора и облегченно вздохнула. Она приглушила звук.
– Наконец-то. Звонил Гектор, но я ничего не поняла. Говорил, что в ресторане к тебе кто-то приставал. – Она прищурилась, с подозрением покосившись на раскрасневшееся лицо и возбужденные глаза Сабрины. – С тобой все в порядке?
– В порядке, – выдавила из себя Сабрина, сбрасывая плащ. – Как Дэвид? Беспокоился?
– Я сказала ему, что ты задержишься на работе. – Анжелина встала, одернув блузку. – Они с Джино у нас, смотрят футбол.
– Он поужинал?
– Разумеется, поужинал, – обиделась Анжелина. – Ты что, думаешь, что я морю его голодом, когда у меня столько макарон, что хватит на целую армию?
– Извини, я просто так. – Сабрина выдавила из себя улыбку. – Разумеется, ты его накормила. Ты о нем всегда заботишься.
– Да уж, наверно, – фыркнула Анжелина и пошла к двери. – Ты знаешь, – произнесла она, остановившись на минуту, – что мы с Джино всегда готовы позаботиться о Дэвиде. Ты и так отдаешь ему слишком много времени. Доверь его нам. А то у тебя совсем не осталось никакой личной жизни. С тех пор, как Дэвид вернулся из больницы, ты даже ни разу не ходила на свидания. Так что если тебе нравится этот молодой человек, можешь спокойно с ним встречаться.
– Я не хочу с ним встречаться, – грустно улыбнулась Сабрина. – Это совершенно исключено. Думаю, и тебе он вряд ли понравится. У него совершенно недвусмысленные намерения.
Анжелина усмехнулась.
– У моего Джино тоже были непристойные намерения. Но и у меня самой они были не лучше. – Она пошла к выходу, но вдруг снова остановилась. – Да, совсем забыла. Звонил отец Дэвида.
– Джесс? – Сабрина встревожилась. – Он звонил с ранчо?
Джесс всегда звонил по воскресеньям в одно и то же время, чтобы справиться, как дела у Дэвида. Почему он вдруг позвонил сейчас? Анжелина кивнула.
– Просил перезвонить.
Не успела за Анжелиной закрыться дверь, как Сабрина поспешила к телефону.
В трубке раздался густой бас Джесса Брэдфорда:
– Алло!
– Джесс, привет, это Сабрина. Как дела у Сью?
– Все в порядке, Сабрина, – прогремел Джесс. – Доктор говорит, что ей гораздо лучше. – Последовала долгая пауза. – Но мне кажется, она совершенно не настроена ехать в эти выходные на родео. Так что подготовь Дэвида.
– Да, Джесс, это его огорчит. Он так много работает, чтобы восстановить свои навыки. Мы каждое воскресенье ходим с ним в конюшню. А ты не пытался ее уговорить?
– Нет, сейчас даже не стоило пытаться, – вздохнул Джесс. – Зачем лишний раз ее беспокоить? Когда Дэвида забрали в больницу, я чуть не потерял их обоих.
– Да, я знаю, Джесс, что тебе пришлось пережить.
Джессу действительно досталось больше всех. Когда Сью узнала, что Дэвид наркоман, у нее произошел нервный срыв. Она словно отказалась от Дэвида, не хотела о нем даже слышать.
– Теперь она хотя бы иногда вспоминает о сыне, – устало проговорил Джесс. – Вскользь, не более того. Но и это уже кое-что.
– Да, кое-что, – эхом откликнулась Сабрина.
Дэвид родился, когда Сью было за сорок и она уже оставила надежду иметь ребенка. Для Сью он был благословением Божьим. Сабрине никогда еще не приходилось видеть, чтобы мать и сын были так близки. И все-таки, как оказалось, не настолько, чтобы Сью смогла перенести трагедию Дэвида и сохранить его в своем сердце… Чтобы пережить все это, ей понадобился странный способ, но, видимо, единственно возможный – полностью отстраниться от сына. После того, как он вышел из больницы, они даже ни разу не виделись.