Дженни сделала несколько шагов, чтобы проводить Брендона.
— Что-то случилось с Дориа, — шепнула она. — Он вернулся мрачный и озлобленный после прогулки с Гансом.
— Он дома?
— Да. Он давно ушел спать.
— Берегитесь его, — сказал Марк, — избегайте его, но старайтесь не вызывать его подозрений. Ваша пытка, даст Бог, окончится скорее, чем вы думаете.
Они простились и Марк ушел.
На следующее утро он явился рано. На пороге виллы его встретила Дженни, но не успела разговориться с ним, как вошел Ганс и объявил, что Альберт плохо спал ночь и, по-видимому, заболел. Сказав, что днем он намерен поехать на другой берег озера, американец спросил, не пожелают ли Дориа и Марк сопровождать его; Марк, согласно установленному плану, поблагодарил и отклонил предложение, Джузеппе отказался, ссылаясь на неотложные дела.
После завтрака Ганс уехал, Джузеппе куда-то ушел, обещав вернуться к вечеру. Марк поднялся в комнату Альберта.
Через некоторое время вошла Дженни, неся больному еду. Видя, что дядя Альберт лежит в постели и дремлет, она шепотом заговорила с Марком, волнуясь и не скрывая тревоги.
— Позже, когда вам будет удобнее, я очень хотела бы поговорить с вами. Я чувствую, мне грозит большая опасность, и никому, кроме вас, довериться не могу.
Глядя на ее встревоженное лицо, слушая ее взволнованный шепот, Марк забыл обо всем на свете. Участливо взяв ее за руку, он ответил:
— Положитесь на меня. Для вашего счастья я готов принести в жертву все, что мне дорого на земле.
— Дориа вечером опять должен уйти. Когда он уйдет, мы с вами поговорим. Я вам все, все расскажу, — шепнула она и ушла.
Днем вернулся Дориа. Дженни сказала ему, что дядя чувствует себя лучше, но решил не вставать с постели и не выходить из комнаты. К итальянцу, казалось, вернулось прежнее хорошее настроение; он выпил вина, поел фруктов, весело поговорил с Брендоном и около 5 часов снова ушел, говоря, что должен на несколько дней съездить по делам в Турин.
— Наконец! — прошептала Дженни, когда за ним захлопнулась дверь. Теперь нас никто не будет слышать.
— Да, только не здесь, — ответил Марк, — пойдем в сад, оттуда я буду видеть, если кто-нибудь войдет в дом.
Они вышли в сад и сели на мраморную скамью неподалеку от ворот виллы. Через несколько минут прошел Эрнесто и потушил фонарь над воротами.
Наступила тишина.
— Слава Богу, теперь вы можете меня выслушать, нам никто не помешает…
Марк взял ее руку. Дженни вдруг уткнула лицо в его плечо и разрыдалась.
— Спасите меня, умоляю вас! Я знаю, вы больше не любите меня и, может быть, даже совсем потеряли уважение; но вы неправы, тысячу раз неправы, я оказалась жертвой в руках этого негодяя. Я не любила его, он околдовал меня, заворожил и заставил выйти за него замуж, обратил в рабыню! Но теперь мои глаза раскрылись. Я должна бежать от него, оставить его, иначе я погибла!..
Целый час она говорила, прерывая речь рыданиями, жалуясь на свою несчастную долю, умоляя о помощи. Марк утешал ее, как мог, гладя ее руку, лаская золотые волосы. Она схватила его руку и поцеловала. Дыхание Марка остановилось, рука протянулась и обняла молодую женщину.
— Спасите меня, — шептала она, — спасите, и я буду ваша, я пойду за вами на край света… ведь у меня никого, никого, кроме вас, нет!
Марк потерял голову. Прошло около часа, прежде чем он опомнился. На колокольне пробили часы, и Дженни высвободилась из его объятий. С озера донесся пароходный гудок. Вспомнив, что пароход может везти Ганса, Марк вскочил и побежал в дом взглянуть на больного.
Встревоженный, он вбежал в комнату Альберта Редмэйнеса. Комната его была пуста. Марк вбежал в библиотеку и громко позвал. Нет ответа! В отчаянии Брендон бросился к окну; на озере виднелись огни быстро приближавшегося полицейского катера. На крик Марка прибежала Дженни.
— Где дядя Альберт?
— Не знаю. Он исчез из своей комнаты. Я звал, никто не отвечал.
— Марк! — воскликнула она в ужасе. — Боже мой!..
Она убежала, и Марк слышал, как внизу она спрашивала Ассунту и, выслушав ее ответы, дико закричала… Но Марк больше не думал о Дженни; со всех ног он бросился навстречу полицейскому катеру, приставшему к берегу.
— Альберт пропал из дома! Скорее, Ганс!
Ганс с четырьмя полицейскими выскочил на берег. Выбежавшая из виллы Дженни рассказывала, что пока она с Марком сидела в саду, через заднюю дверь виллы Альберту Редмэйнесу принесли письмо из Белладжио от синьора Виргилия. Неизвестно, что было в письме, но старик немедленно поднялся с постели, оделся и поспешил к озеру, где его ждала лодка.