Правильного, нужного ответа.
— Я готов выполнить любой приказ. Скажи, и я взрежу себе живот…
— Ты нравишься мне, Дайрут! — яростно выкрикнул Разужа, и Верде вдруг понял, что хан знает о наручах и расценивает предложение вспороть живот себе как издевку. — Ты взял Тар-Мех…
— Прими от меня в подарок великий доспех, наручи короля из Кристальных Холмов, — перебил его Дайрут и понял, что попал в точку.
Он снял куртку, натянутую поверх кольчуги и наручей, и начал расстегивать ремешки.
Отдавать волшебные предметы он не собирался, теперь было совершенно ясно, что придется убить Разужу, а затем прорываться с боем из его ставки. Что делать потом — дело другое, сейчас главным было выжить и не расстаться с наследством короля из Кристальных Холмов.
Однако за мгновение до того, как Дайрут собрался претворить свой замысел в жизнь, Разужа сказал:
— Ты нравишься мне, Дайрут. Но я не приму твой подарок, потому что смог бы носить его только тогда, когда со мной мой великий покровитель, дарующий мне бессмертие. Я не знаю, как тебе удалось остаться и здравом рассудке, не снимая их день и ночь, — но готов оставить тебе твой секрет. Ответь мне сам — почему?
Дайрут выдохнул — он мог не убивать Разужу пока, а значит, оставался шанс вернуться в тумен и продолжить подготовку, собирать силы, готовить воинов, рассылать письма наместникам хана.
— Потому что тебя окружают глупцы, а я избран судьбой, чтобы помочь тебе, — ответил он.
— Не только, — мягко ответил Разужа. — Поднимись.
Дайрут встал и обнаружил, что хан уже одет — в легкий шелковый халат, который вряд ли помешал бы недавнему главе Рыжих Псов убить первого человека в Орде.
Разужа выглядел собранным, но несколько утомленным, от дымки в глазах не осталось и следа — теперь это был военачальник и воин, уставший от бесконечных битв, но не настолько, чтобы отказаться от своих планов.
На вид ему было около тридцати, но Дайрут знал точно — ему почти полвека, и большую часть жизни Разужа провел, сражаясь и договариваясь, а затем обманывая тех, с кем договорился, и вновь сражаясь.
— Наш мир умирает, — сказал хан вкрадчиво. Боги оставили нас. Были Светлый Владыка и Даги, которого здесь, в Империи, называли Дегеррай. Но первый никогда не вмешивался в дела смертных, а второй забросил мир много лет назад. На их место пришли другие боги, которые могут еще спасти мир — с нашей помощью. Мало кто годится на роль героя, которым руководит божество.
— Ты годишься, — утверждающе сказал Дайрут.
Разужа рассмеялся — смех его был мелодичен и даже приятен, сейчас он меньше всего напоминал того извращенного и жестокого правителя, каким его знал весь обитаемый мир.
— И ты тоже годишься. Ты силен, умен, ловок, способен вести за собой войска. Буду искренен — мое божество в последнее время нечасто радует меня своим присутствием, и это меня пугает, поскольку именно с ним я связывал будущее мира. В любой битве оно видело все происходящее сверху — и мне были не страшны ни засады, ни подкрепление противника, я знал, кто и откуда нападает на меня. Оно предупреждало меня, когда силы противника были слишком велики, я уклонялся от боя, а потом возвращался, чтобы разбить врага.
— Это полезно, — кивнул Дайрут.
— Да, но самое главное — ни один военачальник не бессмертен. — Разужа улыбнулся. — Я никогда раньше не уклонялся от боя, потому что порой победа зависит от малости, а я — самый сильный и опытный боец в армии. Никто не может послать стрелу так же далеко и точно, никто, кроме меня, не встанет против людоеда один на один так, чтобы после схватки уйти на своих ногах, оставив чудовище мертвым. Но иногда я умирал. Пять раз мое тело везли в святилище, и пять раз я возвращался к своим войскам, чтобы вести их к новым завоеваниям. И сила моя росла, как и умение, и знание, и верность покровителю.
— Ради подобного можно отдать что угодно. — Дайрут не считал так, потому что не видел в собственной смерти чего-то страшного или непоправимого: он был готов к смерти, хотя в последнее время и не стремился к ней.
— Все это и гораздо большее я могу помочь тебе получить.
— А зачем тебе делиться со мной таким могуществом? — поинтересовался Дайрут. — И нужен ли я твоему богу?
— Не уверен, — Разужа в мгновение ока словно постарел, стал выглядеть на свой возраст. — Я могу вести войска и править миром, для меня это несложно. Но жизнь теряет вкус, мой бог оставил меня и за последние годы появлялся лишь изредка и ненадолго. Я думаю, может, ему скучно? Я хочу чувствовать себя наполненным, живым, яростным хотя бы изредка. Если ты станешь вторым героем, это может вернуть нашему богу вкус к этому миру. Все эти годы я искал того, кто мог бы стать вторым. Но никого. Все — скучные, мелкие, жадные. Корыстные, трусливые, глупые. Ты возвращаешь мне надежду. Как только мой бог появится в следующий раз, я предложу ему тебя — и чувствую, он не откажется. После ритуала ты получишь власть и силу, а я — покровительство своего бога. Ты согласен?
Дайрут видел, что Разужа безумен.
Хан ждал ответа, и ответ мог быть только одним — если бы Рыжий Пес отказался, он тут же стал бы неугодным: — тем, кто знает слишком много, кто видел слабость хана, а потому не может остаться в живых.
— Я согласен, — сказал он.
Хан тут же отвернулся, показывая, что встреча закончена.
Дайрут Верде поднял с белой кошмы куртку, накинул ее себе на плечи и вышел из шатра.
Он стал темником и окончательно уверился в том что хан Разужа должен умереть. Причем божество может появиться в любой момент, и тогда Дайруту придется выступить против хана.
А значит, нужно быть готовым к схватке в любой момент.
В каждом большом военном лагере всегда беспокойно — даже ночью, когда обычному человеку вес кажется тихим, хороший маг услышит дыхание сотен людей, всхрапывания лошадей, лай собак.
Для ритуала, который Лиерра готовила несколько месяцев, требовалась полная тишина. Конечно, ее нельзя добиться даже в степи, вне лагеря, и идеальным местом была бы уединенная башня.
Но ведьма знала способ обойти это препятствие.
Она долго шла по ночной степи, пытаясь понять, где лучше всего будет начать.
Она шла и шла, пока в определенный момент не споткнулась на ровном месте.
Лиерра тихо рассмеялась — это был простой прием, которому никогда не учили и не будут учить в Сиреневой Башне, где сидят зашоренные и отдавшие себя чтению пыльных книг мужчины. Им, чтобы найти этот кусочек земли, потребовались бы громадные астрологические атласы, месяцы расчетов и долгий ритуал.
А любая старенькая ведьма в Империи или Дорасе нашла бы его так же, как это сделала только что Лиерра — просто неспешно идя куда глаза глядят до того момента, пока ноги сами не запнутся.
Ведьма положила на землю узелок, скинула потертую кожаную куртку — в Орде приходилось жить как все, не позволяя себе выглядеть слишком красивой и нарядной. Сверху на куртку полетели льняная рубаха, алая юбка, нижняя юбка, короткие штанишки из дорасийского шелка и несколько украшений, обычно помогающих ей в работе.
Несколько мгновений Лиерра приспосабливалась к собственной наготе — хуже всего было без бронзовых браслетов, к их тяжести и силе она настолько привыкла, что именно без них, а не без одежды чувствовала себя по-настоящему голой.
Ветер развевал ее волосы, холодил живот, словно исподтишка гладил внутреннюю поверхность бедер, напоминая, как давно Лиерра не оставалась наедине с мужчиной, который бы ей нравился.
Наконец она сделала осторожный шаг левой ногой, затем подняла правую и, ставя ее, осторожно топнула — звук получился глухой и отдаленный, словно под землей ударили в барабан.
Лиерра сделала еще один шажок левой, вновь придвинула правую ногу, затем топнула опять. Звук оказался чуть громче — ведьма словно танцевала, подчиняясь неслышимой музыке, и при этом она часто поворачивалась вокруг своей оси, нащупывая, ища направление.