— Почему? — Улыбаюсь.
— Не скажу. Секрет девчачий. — Смотрит хитро. — А ещё…
Выходим к машине, Анютка уже на заднем сидении, цепляет подругу и усаживает рядом, хохоча и закрывая ей рот рукой.
— Колитесь.
— Неа. — Рыжик веселится и шипит на Энжи. — Молчи, болтушка.
— Да он знает, видел он всё. — Отрывает её руку ото рта. — Неженка она и вкусняшка. Она от наших с Анютой поцелуйчиков улетает покруче, чем я.
— Понятно всё с вами. — Качаю головой. — Развратницы.
Аня прижимается губами к моей щеке.
— Сердишься? — Спрашивает тихонько. — Мы больше не будем, если тебе это не нравится.
Поворачиваюсь.
— Вам нравится? — Кивает. — Ей нравится? Развлекайтесь, только чур, без меня. И ещё одно – спроси у Энжи, о чём мы говорили с ней в тот наш первый вечер.
Она снова кивает и поворачивается к подруге. Они шепчутся и потом молча сидят серьёзные. Выезжаем за город. Осматриваюсь. На ум приходит разговор с Элей на кухне после их приключения в клубе. Проезжаю еще километров десять от города, сам с себя смеюсь. Выгружаемся. Энжи пробует повторить ветер, как в деревне у Лешака. Сначала её ветерок едва шевелит листья, затем начинает раскачивать ветки. Она быстро учится чувствовать силу и менять направление, умудряется закрутить небольшой смерч под Анины радостные вопли.
— Попробуй, что-то другое. — Подсказываю. — Просто удар струёй воздуха. Сдвинь воздух перед собой.
Через какое-то время она уже умудряется сбивать в десятке метров шишки с ёлки. Показываю на сухое деревце метрах в двадцати. Максимум, чего добивается наша златовласка – деревце раскачивается от её ударов. Снова приходит в голову тот разговор и Элин вопрос «Какой же силой была бы наделена её магия?» на пике эмоций. Обнимаю и целую моё сокровище, сколько есть сил, а потом разворачиваю её, дрожащую, и шепчу:
— Попробуй сейчас. — Грохот и поднявшаяся впереди пыль пугает нас обоих.
От дерева нет ничего. С того места, где оно торчало, по мере развеивания столба пыли проступает канава шириной метров в пять, уходящая далеко в холм навороченной земли. Подхожу ближе – расширяющийся ров тянется почти на сотню метров и вгрызается в твёрдую землю минимум на три.
— Ничего себе. — Я пытаюсь оценить масштаб разрушений.
— Лучше так не делай… А где Анютка? — Оглушенная происшедшим Энжи крутит головой.
— Я здесь. — За спинами раздаётся её приглушенный голос.
Она выходит из-за дерева. Лицо её, обрамлённое огненным ореолом волос, кажется не то что бледным, белоснежным. Она идёт на негнущихся ногах нетвёрдой походкой. Испуганные зелёные глаза смотрят на нас.
— Я знаю, что у меня за магия. — Она подходит и утыкается лицом в моё плечо. — Мне страшно.
Глава 4.
Глава 4.
Энжи.
Это называется «никогда такого не было и вот опять». За секунду до того, как я готова полностью раствориться в ощущениях, он отстраняется и разворачивает меня на сто восемьдесят градусов.
— Попробуй сейчас. — Мгновение проходит, пока я начинаю понимать, что он имеет ввиду.
Выбрасываю вперёд руку с выставленной ладонью. Вкладываю всё: безумный жар во всём теле, горечь от того, что оборвалось это чувство, что ты летишь в небеса в его объятиях, злость от понимания, что ты вот-вот сорвёшься в эту сладкую пропасть, а он спокоен, как глыба льда. Особо задевает его неизменная улыбка, едва заметно приподнятые уголки губ и также слегка прищуренные глаза. От грохота зажмуриваю глаза и пытаюсь присесть, но он так и удерживает меня в объятиях, потому лишь получается вжаться в него спиной.
— Ничего себе. — Как ни в чём не бывало, оставляет меня и идёт в сторону облака пыли.
Чувствую, что мои ноги дрожат, сейчас уже не понимаю от чего больше, боюсь сделать шаг. Я готова расплакаться, наорать на него, отлупить, в конце концов. Выдавливаю из себя лишь жалкий лепет:
— Лучше так не делай. — А в душе буря эмоций, вот сейчас двину также, чтоб знал, как это.
Тяжело вздыхаю: не двину, люблю этого изверга. Внезапно в мозгу вспыхивает мысль, не затуманенная общим сумбуром в моей голове – не слышу звоночек моего второго не менее любимого существа, моего Рыжика. После такого тарарама, что я устроила, это ненормально. Оглядываюсь.
— А где Анютка?
— Я здесь. — Её голос меня пугает, настолько он звучит слабо и жалобно.
Выходит неуверенной походкой из-за ближайшего дерева позади нас. С бледным, как мел лицом подходит и прячется на груди у Серёжи. Сама иду почти также к ним и обнимаю обоих. Через несколько минут Крашик под руки ведёт нас к машине, усаживает, подаёт воду, гладит наши лица и волосы. Мы обе молчим, Аня ещё в шоке, а я всё больше пытаюсь накрутить в себе злость. Только чем больше смотрю на него, тем больше понимаю, что никакой злости на него во мне нет. Желание, чтобы обнял – есть, чтобы поцеловал также, только фиг я отпущу его так, не отцепится. А злости – нету! Слёзы наворачиваются от жалости к себе – даже разозлиться на него не могу, совсем беззащитная.