В эту минуту зазвонил телефон. Петер, обычно такой невозмутимый, схватил трубку чуть ли не в панике. Это была Мария.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, стараясь сдержать дрожь в голосе.
— Никогда в жизни не чувствовала себя лучше. Просто я самую малость беременна, — радостно сообщила она.
— Слава тебе господи! — прошептал он. — Какая чудесная новость!
— Ты доволен?
— Я в восторге!
— Я на втором месяце. Сейчас вернусь домой и все тебе расскажу.
— Ни с места! Оставайся, где ты есть, — решил он. — Я сам за тобой заеду. Попроси врача меня подождать. Я хочу с ним переговорить. — Он был растерян, оглушен и счастлив. Ему хотелось обнять пожилую экономку.
Он бегом спускался по лестнице, когда его остановил начальник охраны.
— Мне необходимо с вами поговорить, синьор Штраус, — потребовал он обычно несвойственным ему, не терпящим возражений тоном.
— Да, конечно, — на ходу бросил Петер. — Когда я вернусь, мы все подробно обсудим, — обещал он.
Начальник охраны стоял на своем:
— Это неотложное дело, синьор.
Петер остановился и приковал его к месту немигающим взглядом.
— В данный момент у меня есть лишь одно действительно неотложное дело. Все остальное может подождать. — И он решительным шагом направился к автостоянке.
— Если синьор намерен выехать, я немедленно предупрежу моих людей, — нахмурился начальник охраны, не собиравшийся так легко уступать.
— В этом нет необходимости. Я поеду один, — сказал Петер, заводя мотор «Мерседеса».
Он подумал, что ребята, пожалуй, перестарались со своим вечным лозунгом: «Не доверяй никому и никогда».
Начальник охраны проворно обогнул машину, открыл правую дверцу и сел рядом с Петером, почти силой навязывая ему свое присутствие.
— Извините, синьор, я не позволю вам ехать одному. Только не теперь, после того что случилось, — предупредил он.
Петеру было неприятно это вторжение, но он сдержался.
— Что же произошло? — сухо спросил он.
— Охранники у главных ворот заметили двух подозрительных мотоциклистов, рыскавших по аллее конских каштанов, — объяснил начальник охраны.
— И что же дальше? — продолжал Петер, несколько сбавив тон.
— Я известил полицию, — ответил начальник охраны. Машина стремительно спускалась к главным воротам.
— Это все? — Петер, казалось, склонен был считать происшедшее безделицей.
— Разве этого мало? — возразил верный телохранитель, привыкший за годы службы к тому, что хозяин тревожится и по куда менее веским поводам.
— Может быть, мы придаем слишком большое значение сигналам, не заслуживающим подобного внимания, — заметил Петер. — В любом случае, спасибо, что предупредили меня. Теперь вы можете выйти, — добавил он с улыбкой.
Ворота раскрылись перед машиной.
— Мой долг — сопровождать вас, — настойчиво повторил телохранитель, не двигаясь с места.
— Выходите! — властно приказал Петер.
Слишком долго он жил в плену собственных страхов и под надзором своих охранников. Теперь, в пятьдесят пять лет, он наконец-то чувствовал себя свободным от навязчивых опасений. Его женщина ждала от него ребенка. Он готовился стать отцом, и радостное ожидание этого счастливого события не собирался делить ни с кем. Ему хотелось самому отвезти Марию домой, поговорить с ней о будущем, полном надежд. Для этого им нужно было остаться наедине.
— Выходите! — повторил он начальнику охраны.
Тот, не двигаясь, смотрел на него в смятении.
Наконец телохранитель нехотя повиновался, мысленно проклиная упрямство великого человека, буквально потерявшего голову по причине, о которой он не смел даже догадываться.
Петер сорвался с места так, что завизжали покрышки, пересек линию ворот, выехал на аллею конских каштанов, промчался по ней с бешеной скоростью и затормозил на перекрестке при въезде на шоссе. Он пропустил несколько машин, имевших преимущественное право проезда, не обратив внимания на тяжелый грузовик, стоявший у обочины. «Мерседес» тронулся, и грузовик столкнулся с ним, внезапно дав задний ход. Петер так и не увидел тягача, летевшего на него подобно бомбе. В эту минуту он думал о Марии, о ребенке, которого они вырастят и воспитают вместе. Он был на вершине счастья, когда закончилась его жизнь.
Сегодня
1
Ноябрь только начался, и три дня не переставая лил мелкий холодный дождь. Мария спустилась в подземный гараж с Фьяммой и Мануэлем. Дети уселись на задних сиденьях голубого «Типо»[47], а она села за руль. Они поднялись по короткому пандусу, выходившему в сад, и выехали на дорогу, по которой проносились машины. Брызги грязной воды летели из-под колес.