— Да, Жень, заходи. Только не мешай. Мне тут минут пять осталось, — сказал он не поднимая голову от своей работы.
Подойдя поближе, я понял чем он занят. Юрий Викторович вклеивал фотографии десятиклассников-выпускников в красные картонные папки-обложки. Слева большой портрет, а справа общую фотографию класса. Видимо, кроме кружка он ещё и по школам шабашит, фотографируя выпускников. Ну а что? Деньги очень неплохие, если охватить несколько школ. И расходные материалы халявные, за счёт дворца пионеров. Сколько надо, столько и спишет на занятия кружка.
Закончив с последними папками, он разложил их раскрытыми на отдельные столы, видимо для того чтобы просыхали. Прошёл к входной двери и заперев её на ключ, вернулся за свой стол и, кивнув мне, спросил:
— Ну, и что у тебя там такого интересного?
— Вот, — я выложил перед ним найденную книгу.
— О! Из шести книг, Ахматовой. Видел такую. Хочешь продать?
— Да. Сколько дадите?
Он замялся, полистал книгу, посмотрел выпускную информацию о книге, почесал подбородок и, наконец, выдал:
— Ну. Семьдесят рублей. Не больше. Устраивает?
— Да. Вполне. А вот еще, вопрос…
— Постой. Пойдём покажу чего, — он хитро подмигнул.
Мы прошли в его подсобку и он жестом фокусника сдернул с чего-то белую простынь.
— Телевизор? — разочаровано вырвалось у меня. — И что?
Мужик явно не ожидал от меня такой реакции. Он как минимум ждал восхищенного интереса.
— Это цветной переносной Грюндиг, — обиженно сказал он. — С пультом управления!
— Но это все равно немец. А у них стандарт сигнала PAL,он не будет показывать наши программы.
— Тем не менее показывает, — он включил телевизор в сеть и через несколько секунд на экране появилось цветное изображение читающего что-то с листа Горбачёва.
— Не понял, — я обошёл телек сзади и, найдя технический шильдик, прочитал. — Грюндиг, переносной, супер колор 1632, размер 15 дюймов. А, вот, мануфактурерс бу Марсель. Ясно. Он во Франции собран, а у них SECAM,[12] как и у нас. Только почему в дюймах?
— А в чём должно быть? — спросил, явно удивленный моими техническими познаниями, фотограф.
— В сантиметрах, по идее. Так вы просто показываете или продаёте?
И вспомнив мем из будущего про «рыбов»,[13] чуть не заржал, но сдержался и только широко заулыбался.
— Продаю. А ты чего лыбишься?
— Радуюсь, — ушёл я от ответа. — И сколько он стоит?
— Твоей книжки не хватит, — усмехнулся он. — Тысяча рублей. Есть?
— А сколько это будет в чеках Внешпосылторга, — поинтересовался я, продолжая изучать шильдик.
Телевизор, согласно данных на металлической пластине, был новёхоньким. Выпущенный в декабре 1985 года. Видимо, кто-то из моряков купил во Франции и сдал здесь на реализацию Юрию Викторовичу. Да и цена была вполне нормальная. В Березке, он стоил бы полторы тысячи точно.
Мужик от моего вопроса явно подзавис. Видимо или пытался перевести чеки в рубли, или сообразить издеваюсь-ли я над ним.
— Ну, — отмер наконец фотограф. — Чеками — четыреста, а бонами — даже не знаю.
— Минутку, — я вернулся в кабинет к рюкзаку и, вытащив из тайника четыре сотенных купюры, отнес их в подсобку и положил сверху на телек. — Вот. Только с доставкой, а то я не упру его до дома.
Названная им сумма была грабительской. За один дипломатический чек давали, примерно, около трёх рублей. Но торговаться не буду, я их не зарабатывал, я их просто нашёл. Фотограф, тем временем закончив рассматривать принесённые мной купюры, куда-то их убрал и, отключив телевизор, принялся его упаковывать в пенопласт и в коробку.
— Ты далеко живешь? — спросил он, когда закончил упаковку. — Тебя куда везти?
— К 13-й школе, переулок Осипенко, я там покажу. Стойте! А семьдесят рублей за книгу? — Вспомнил я про начало нашей встречи.
— Блин, забыл, — покивал головой мужик и достав портмоне, отсчитал семь красненьких десяток.
Для выноса телевизора, впрочем как наверное и для заноса, Юрий Викторович воспользовался боковой пожарной лестницей.
Вижу, я не один такой хитрый. Еще в самом начале посещения дворца пионеров, когда у меня появился велосипед, я позаимствовал ключи от этой лестницы. На рынке мне сделали копии, и я вернул оригиналы на место. И всегда парковал там, под лестницей, свой велик и «Салют» Сидоровой.
Дома никого не было, бабуля была еще на своём хоре. Так что занос коробки с телевизором прошёл буднично и спокойно. Уже прощаясь, фотограф, помявшись всё же спросил:
— Евгений, а у тебя еще чеки есть?
— Есть немного. Ой. Кстати. Я же забыл спросить вас.
12
SECAM — стандарт телевизионного сигнала принятого во Франции, СССР и в странах соцблока.
13
Мем «вы продаете рыбов» и всякие его вариации — это часть постироничного тренда. Главное в нем не сама картинка, а структура диалога.