– А-а-а… – Другой рукой Адриан пытался обхватить живот. Искры замелькали перед глазами. Белая боль, граничащая с чернотой… Он слышал, как Клейборн сурово бранил огромную неуклюжую тень.
– Давай сюда воду… Это слишком грубо. Я не хочу, чтобы он потерял сознание…
Полграфина воды вылили на лицо Адриана. Он мог лишь отплевываться и пытаться перевести дыхание. Клейборн снова стоял над ним.
– Не бесись, – сказал он и положил наркотик на тяжело поднимающуюся и опадающую грудь Адриана.
– Засуньте… его себе… в задницу… – прошипел Адриан.
Старик рассмеялся.
– Ты сам туда отправишься. Я знаю, у тебя хватит ума найти путь.
Адриан медленно повернулся на бок, привалившись к стене. Клейборн наклонился над ним. Его тон изменился. Он прошептал:
– Она очень приятная женщина?
Адриан не ответил. Его толкнули локтем и снова повторили вопрос над ухом.
Адриан знал, о ком идет речь. О Кристине. Он заметил интерес Клейборна, его любопытство. И страдал от этого. Если бы он не женился на ней, говорил себе Адриан, Клейборн бы ею не заинтересовался. Адриан думал, что брак защитит его. Но женитьба продемонстрировала всем, насколько важна для него Кристина. Адриан был вне себя, когда понял, что Клейборн наверняка теперь наблюдает за ней, расспрашивает… И нет способа предупредить ее, защитить…
– Твоя жена, – шептал Клейборн, – она добрая? Жалостливая?
Адриан по-прежнему не отвечал.
– Думается мне, – сказал старческий голос, – что он ей нравится. А он очень страдает.
Адриан взглянул в склонившееся над ним лицо.
– Не понимаю, о ком вы говорите.
– О мистере Лиллингзе, конечно. Рассказать тебе, что я видел?
– Нет.
Клейборн улыбнулся:
– Если она в комнате, то он никого, кроме нее, не видит. У него пересыхает во рту, он постоянно облизывает губы. А когда она не смотрит… – Клейборн рассмеялся скрипучим смехом. – Боже, это неприлично! Он раздевает ее взглядом. Он хочет переспать с ней. – Пауза. – Как страдающий от боли хочет опиума. Ты думаешь, она ему позволит?
Адриан снова отвернулся к стене.
– Не знаю.
Морщинистая рука потянулась над Адрианом туда, куда упал наркотик. Пальцы Клейборна положили опиум на щеку Адриана. Адриан закрыл глаза.
Стариковские пальцы гладили его волосы.
– Я оставлю тебя наедине с этим и твоим воображением, – сказал старик. – Если ты не придумаешь, что с ним делать, то, уверяю тебя, мы придумаем. А ты, милый мальчик, помнишь, что он облегчает любую боль, не только физическую. – Короткий смешок. – И, пожалуйста, запомни еще одно. Нечувствительность к боли довольно легко проверить. Мы узнаем, был ли ты умницей, принял лекарство или нет.
Глава 36
Погода была ясной. Покрытый снегом пейзаж напоминал прозрачную акварель, омытую небесной голубизной.
Кристина Хант шагала к кладбищу во главе семерых недовольных мужчин.
Заскрипели, открываясь, высокие металлические ворота. Войдя, все замерли. Непроизвольно, одновременно. Наверное, их заставила остановиться почтительность.
Или благоговейный страх. Кладбище при церкви Святой Марии дало приют множеству семей. Тут было больше сотни могил. Вдали слева виднелся большой склеп.
Снег скрипел под ногами, когда визитеры начали огибать надгробия и могильные холмики. Медленно шли они по промерзшей земле. Дыхание превращалось в белые облачка, слышался тихий разговор. Они направлялись к дальнему склепу.
Строение в классическом стиле стояло в двухстах ярдах в дальней части кладбища. Мраморные блоки, ионические колонны, классические греческие арки проглядывали сквозь голые ветви темных деревьев. Усыпальница принадлежала семье Хаитов. Она стояла на небольшом холмике, немного возвышаясь над всем вокруг и демонстрируя положение и привилегии семьи даже среди мертвых.
Кристина, Томас и Уинчелл Бауэр шли молча, немного впереди остальных. Эдвард Клейборн шел вместе с официальными лицами. Он называл их по имени. Кристина сообразила, что министр знает каждого: их интересы, имена детей, жен, личные обстоятельства. Они составляли сплоченную группу. Правительственные чиновники, коллеги на государственном задании, посланные в холодный зимний день официальной системой и лондонским судьей, который не придумал ничего лучшего…
– Это интересное сооружение, – говорил сзади Клейборн. – Оно построено около 1200 года, хотя главный фасад значительно моложе. – Словно вел экскурсию, стараясь, чтобы у этой поездки была хоть какая-то польза.
За это кладбищенское путешествие Кристина боролась больше двух месяцев. Всякого рода юридические препятствия мешали ему.
– Если бы у вас было меньше влияния или менее способный союзник в официальных кругах, – накануне откровенно сказал ей Клейборн, – я бы никогда не допустил этой дамской истерики.
Но даже ее «способный союзник» имел сомнения.
– Кристина, – буркнул на ходу ее отец, – ты уверена, что хочешь это сделать?
– Да.
– Это будет неприятно. Независимо оттого, что мы найдем…
У входа в склеп Томас подал Кристине руку, чтобы проводить вниз по ступеням. Здание наполовину уходило в землю. На нижней ступеньке перед высокой арочной дверью сидел мужчина.
Он быстро поднялся и вытер руки о полы плаща.
– Доктор Биллингз болен, – сообщил он.
– Что вы здесь делаете, Таунсенд? – спросил сверху Клейборн.
– Биллингз опять… нездоров. Его жена попросила меня.
– Вот идиот… – Клейборн резко оборвал себя и продолжил более деловитым тоном: – Очень хорошо. Тогда придется вам. – Клейборн спустился вниз, позвякивая ключами в кармане.
Кто-то из официальных лиц подошел и сломал государственную печать. Место похорон два с половиной месяца назад было объявлено национальным памятником. Корона взяла на себя заботу о его сохранности и безопасности.
Клейборн метнул сердитый взгляд на доктора и открыл дверь. Внутри было черным-черно. Пахло плесенью и сырыми камнями. Кристина потянулась к колонне у входа, единственному, что она видела, пока остальные шли мимо. Она стояла, пытаясь сориентироваться. Холод каменной колоны обжег ее сквозь перчатку, и она резко отдернула руку.
Зажгли факел. Потом еще один. Еще… Клейборн сам нес огонь от одного факела к другому, освещая стену. Склеп с бело-серыми мраморными колоннами и сводчатым потолком постепенно проступал из темноты.
Помещение имело форму креста. Факелы превращали его в кошмар преломляющихся, накладывающихся друг на друга теней. Стены, арки, каменные саркофаги лучами расходились в стороны от мраморного сооружения в центре, похожего на стол.
Сооружение, подумала Кристина, больше походило на языческий жертвенник, чем на место упокоения христианина. Вся поверхность была закапана воском свечей.
– Таунсенд, – сказал Клейборн, – пойдемте со мной. Мы доверим вам честь первого осмотра. – Клейборн точно знал, какой саркофаг содержит то, за чем они пришли. Резной, украшенный затейливым орнаментом, он был недавно опечатан. Когда остальные последовали за ним, министр сказал Кристине: – Вам лучше передумать, миледи. Не слишком полезно для молодой женщины…
– Я хочу, чтобы его открыли.
– Как хотите.
По тону старика Кристина поняла, что больше он ее щадить не станет.
Министр повернулся к смотрителю, который встретил их у ворот. Тот подошел и подсунул под крышку огромный металлический брусок. Тяжелая каменная крышка была крепко припечатана. Она поддалась только с четвертой попытки, потом понадобились усилия всех присутствующих мужчин, чтобы поднять восьмидюймовую плиту. Кристина вздрогнула. Никто не сможет отвалить такой кусок камня в одиночку. Она думала об Адриане… об огромном весе крышки…
Внутри саркофага был еще один ящик из твердого темного дерева, полированный, покрытый искусной резьбой с золотыми накладками и инкрустированный слоновой костью. С каждой стороны под гроб уходили кожаные ремни. Он медленно поднялся. Достаточно высоко, чтобы открыть закрепленную на петлях крышку. Ремни страховали его.