Он с чувством пожал руку седобородому.
Неожиданно Рахматулла нахмурился, стал к чему-то прислушиваться, затем повелительным жестом велел всем укрыться в зарослях кукурузы. Вскоре ирландец понял, в чем дело. Со стороны Джелалабада высоко в голубом небе к ним приближались вертолеты. Ирландцу они показались совсем не страшными. Летят высоко по каким-то своим делам, чего их бояться? Вертолеты прошли над их головами, звук моторов почти растаял в небе. Но седобородый с каждой секундой становился все мрачнее.
Через некоторое время Рори опять услышал гул с неба, теперь он был гораздо громче. Вертолеты возвращались. Они заметно снизились, выстроились в боевой порядок и шли прямым курсом на кишлак. «О, Аллах! – Воздел руки Рахматулла. – Спаси и помилуй!» Его губы зашептали слова молитвы, а ладони тянулись и тянулись к ясному небу.
Над кишлаком вертолеты как-то буднично встали в круг. Из под их хищных тел стали вырываться полосы дыма, послышался новый звук, издали похожий на хрюканье, а внизу, там, где за садами скрывался кишлак, поднялись столбы дыма и пыли. Ракетный удар, понял ирландец. Вот так они решили отомстить за свою неудачу. Забыв про кинокамеру, он стоял и смотрел. Рядом, сжав кулаки, молча стояли моджахеды. А седобородый, воздев ладони к верху, все уговаривал своего Бога пощадить их дома. Ирландец смотрел.
Тогда он еще не знал о том, что эта война станет его судьбой на долгие годы. А вслед за этой войной ему предстоит побывать на других войнах, увидеть еще много крови, горя и слез. Но тогда он еще ничего этого не знал. Он был только в начале пути, который выбрал сам.
Когда все осталось позади, когда они вышли из-под обстрела и остановились, чтобы передохнуть, журналист, наконец, смог покинуть опостылевшую железную коробку бронемашины. Он спрыгнул на теплую землю и отошел в сторону от колонны. Он уже слышал о том, что те три последних взрыва, прозвучавших подряд, когда они уже почти вырвались из засады, предназначались именно их машине, а значит и ему лично. Первый снаряд, выпущенный из гранатомета, пробил каток – железо рвано топорщилось в разные стороны, второй вскользь ударил по броне и взорвался рядом, а третий упал в метре от машины. Повезло...
Но странно: он не испытывал ни радости, ни удовлетворения. Нет, ничего такого, что бы согревало его душу, он сейчас не испытывал. Он просто стоял в стороне и смотрел.
Как механик-водитель их машины задумчиво водит грязной рукой по рваным краям пробитого кумулятивным снарядом катка. Как полковник сидит на корточках в тени башни и курит сигареты одну за другой, и молчит, молчит. Как меняются лица солдат – исчез страх, спало возбуждение, теперь на этих лицах печать какой-то невероятной усталости, отрешенности и безразличия.
Он стоял и смотрел. Он еще не знал о том, что это утро – со всеми его звуками, картинами и запахами – навсегда останется в его памяти. Что эта война станет его судьбой на много лет, возможно, на всю оставшуюся жизнь. Что с этой поры ему предстоит мучительный и долгий путь к тому, чтобы многое изменить в своей душе.
Сегодня они разъедутся в разные стороны – журналист и ирландец. Журналист вернется в Кабул и в тот же вечер в одиночку сильно напьется, чего с ним раньше никогда не бывало. Ирландец отправится через близкую пакистанскую границу в город Пешавар, где он снял с приятелем дом неподалеку от реки. Он сядет за дневник, попытается на бумаге передать все, что увидел и пережил сегодня.
Они еще ничего не знают друг о друге. Их следующая встреча случится только спустя несколько лет.
31 МАЯ 1979 ГОДА. СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС
Тогда я еще был резок в суждениях и оценках. Не знал сомнений. Не принимал полутонов. Наверное, в юные годы я прочитал слишком много романтических книг и слишком редко задумывался над тем, что же такое настоящая, а не придуманная жизнь.
К примеру, я был твердо уверен, что биография только в том случае удалась, когда ты идешь вверх. Когда есть высокая цель, есть крутой маршрут. И чем выше вершина, которую ты захотел взять, тем интереснее твои дни.
Но что делать, когда пик покорен? Цель достигнута. Выпито шампанское, сказаны трогательные тосты, спутники твои разбрелись в разные стороны, кто куда. И ты остался один.
Теперь у тебя два пути. Или вниз, с вершины, теряя высоту. Или, избрав новую цель, опять карабкаться в гору. Но только эта гора обязательно должна быть еще выше, чем предыдущая. Иначе все равно получится дорога вниз.
31 мая 1979 года в 10 часов утра по московскому времени я оказался на Северном полюсе. Путь в эту точку, которую называют символической вершиной планеты, занял у нас – моих друзей и меня – больше восьми лет. Все эти годы мы были рядом. И вот теперь, крепко обнявшись, мы стояли на полюсе и чувствовали себя самыми счастливыми людьми на всем белом свете.