Мы уже не в первой поездке вместе, я ценю его дружбу – прежде всего потому, что он беспредельно смел и обладает замечательным чувством юмора.
В Герат мы приехали с грустной миссией: искать пропавшего неделю назад Гену Кулаженко. Гена был направлен сюда из Белоруссии – помогать местному комитету демократической организации молодежи. Я уже приезжал к нему прежде и уже тогда понял, что этому парню досталась трудная судьба: город практически был на осадном положении, густая пальба начиналась сразу после обеда, и даже днем поездки по улицам рекомендовалось совершать только под прикрытием брони. В Герате мы теряли людей почти ежедневно.
Вместе с небольшой группой других советских специалистов (в основном военных советников, офицеров КГБ и ГРУ) Гена жил в отеле «Герат», построенном незадолго до революции сразу при въезде в город на шоссе, ведущем из аэропорта. Этот трехэтажный и вполне приличный по тем временам отель соорудили специально для иностранных туристов, которые раньше во множестве приезжали сюда. Теперь отель был превращен в маленькую крепость: на балконах – брустверы из мешков с песком, у подъезда – бэтээр и минометный расчет, а вместо швейцара в ливрее – хорошо вооруженный боец в пуленепробиваемом жилете.
Нам было известно, что неделю назад рано утром Гена, торопясь, взял в аэропорту такси и поехал в отель. До «Герата» оставалось чуть более километра, когда дорогу желтой «тойоте» перерезала группа полевого командира Каюма Туркона. Что случилось дальше – неведомо. ХАД (так называется местный КГБ), ссылаясь на свои источники, утверждал, что в ходе короткого боя Гена был тяжело ранен и затем скончался. От крестьян из окрестных кишлаков поступала другая информация: будто бы он жив-здоров и находится в плену. Вот мы и приехали из Кабула, чтобы проверить все версии.
Сегодня утром в лабиринте глиняных улиц старого города мы обнаружили изрешеченную пулями желтую «тойоту». Но водитель, боясь, что его могут заподозрить в связях с «духами» (кстати, он вполне мог быть с ними связан), накануне бежал в Иран. После этого мы стали искать выходы на Каюма.
Тяжелые, душные дни и ночи.
Порой меня охватывало отчаяние, казалось, что исчезновение нашего парня никого особенно не волнует – ни спецслужбы, ни армию, ни дипломатов… Это было еще одно горькое открытие, сделанное в Афганистане: наше огромное государство абсолютно равнодушно к судьбам отдельных граждан, в лучшем случае оно может только декларировать свою заботу о них.
Я-то по наивности считал, что на ноги будет поднята вся разведка, подключен агентурный аппарат, задействованы возможности 40-й армии… Где там… Не появись мы в Герате, так все бы и затихло само собой. Был человек, и нет его.
Правда, и нам не везло. Только договорились о встрече с племянником Каюма, как его тут же убили. Я нашел дядю Каюма по прозвищу Гулям Кур, но и он после первой осторожной встречи немедля бежал в Иран. Хадовские агенты приводили нас к свежим захоронениям, мы брались за лопаты, раскопали одну могилу, другую, нет, опять мимо. Наконец, когда наши поиски совсем зашли в тупик, к губернатору пришел мулла из кишлака Саурестон и сказал, что он покажет место, где погребен советский. Мулла согласился быть нашим проводником, но ставил при этом одно условие: никто из местных жителей не должен знать об этом, иначе ему смерть. Хорошо, согласны. Посадим муллу в танк и пустим его впереди колонны. Без танка афганцы идти в кишлаки категорически отказывались. Впереди двинет танк с минным тралом, следом пойдут два бэтээра.
Ближе к вечеру, сгруппировавшись в уездном центре Инджиль, наша маленькая колонна направилась к кишлаку Саурестон. Но, едва въехав в лабиринт высоких глиняных стен, танк встал, его просто заклинило в узкой, как щель, улочке. А кругом дома-крепости с бойницами, глухие дувалы. И ни души. Все попрятались, затаились. Я уже знал, что это плохой признак: значит, не миновать засады.
Неужели мулла намеренно завел нас сюда? Ничего не стоило пожечь застрявшую, лишенную маневра технику, перестрелять людей. Что делать? Старший в нашей группе, полковник, явно растерялся, дал команду отступать, выводить из опасного места броню. Однако другой офицер, помоложе и посмелей, в это время буквально силой вытащил из танка муллу, облаченного в глухой плащ с капюшоном. «Вперед!» – прорычал он. И длинная цепь людей стала втягиваться в кривую, узкую улочку.
Мы прошли этот кишлак насквозь и оказались на берегу небольшой речки. Мулла покрутился немного и велел копать здесь. Солдаты-царандоевцы взялись за лопаты. Мулла поднялся на высокий берег и исчез в кустах, никому не сказав ни слова. «Где мулла?» – заволновались мои товарищи. Если он сбежал, значит здесь явная ловушка. До танка и бэтээров больше километра. Никто не поможет.