– Кяфиры уже близко, – запыхавшись, докладывает седобородому молодой моджахед. – Мы сигнал получили: идут колонной по реке. Танк и двенадцать бронемашин.
– Очень хорошо, – Рахматулла жестом руки подзывает к себе своих командиров. – Хочу еще раз напомнить наш план.
Ирландец тоже подходит ближе, вслушивается в слова командира. Ему интересно, как эти обутые в галоши и шлепанцы, одетые в тряпье, бородачи собираются вступить в бой с русскими броневиками. Страха он не испытывает, только жгучее любопытство. И еще он думает о том, что сегодня у него может получиться хороший сюжет. Сегодня, пожалуй, можно будет отличиться.
Рахматулла чертит веткой на земле некое подобие схемы:
– Вот, смотрите, это кишлак, это русло реки, это пустырь. Здесь, на окраине пустыря, старая крепость. По другую сторону – кукурузное поле. Мы пропустим кяфиров в кишлак, пусть они войдут и убедятся, что там пусто. Потом они сядут на свои танки и по руслу реки отправятся назад. Никакой стрельбы – нас будто бы нигде нет. Я знаю, русские сильно рассердятся, они очень злятся, когда их дурачат. Вот в этом месте, напротив пустыря, группа Каюма обстреляет их головной танк. Теперь они наверняка развернутся и пойдут на пустырь. Хоть что-то захотят взять. Пустырь-то и станет для них западней. Здесь мы их встретим.
Ирландец отметил про себя логичность этого плана. Босые, неграмотные, а воевать умеют. Седобородый, тем временем, продолжал:
– Огонь надо вести с трех сторон. Чтобы сбить их с толку. Вот отсюда – из крепости, из старого пересохшего арыка и от кукурузного поля. С трех сторон – это очень важно. Мы должны заставить их пометаться. Тому, кто подобьет русский танк, амир Мохаммад пообещал хорошую награду.
Теперь о нашем госте, – седобородый поворачивается к Рори, почтительно приглашает его подойти ближе. – Наш гость – очень важный человек. Мы должны помогать ему. Он расскажет всему миру о нашем джихаде, ведь так?
Ирландец прикладывает правую руку к сердцу, слегка склоняет голову, что должно подтвердить правоту командира.
– Я назначаю двух моджахедов специально для охраны гостя. Надир и Исмаил – вы отвечаете за него своими головами. Ваша позиция будет вон там – в зарослях кукурузы. Это удобное место для того, чтобы все видеть и снимать кино. К тому же солнце окажется у вас за спиной, а это значит, стекляшки твоей камеры, ирландец, не будут блестеть, и вы останетесь незамеченными. Иншалла!
Спешившись, передернув затворы автоматов, солдаты один за другим исчезают в узкой деревенской улочке, среди глиняных домов-крепостей.
Комбриг развернул на башне боевой машины карту и уточняет с офицерами задачи каждой группе.
– «Зеленых» на танке пустишь вперед. Вторая и третья роты блокируют кишлак с юга. Разведчики скрытно выдвинутся вот сюда и когда духи отвлекутся на «зеленых», Сваток наносит удар. Сваток, только без шалостей, ты понял меня?
– Так точно, товарищ полковник!
– Тому, кто замочит американца, обещаю орден и звездочку на погоны.
Журналист достает из своей потрепанной рыжей сумки фотоаппарат, вешает его на шею. А автомат... Куда же девать автомат? С одной стороны, с этой штукой, вроде бы, спокойнее. Чувствуешь себя мужчиной. Но... Недолгая внутренняя борьба завершается тем, что он протягивает автомат полковнику:
– Не надо. Я не могу. Пойду так.
И быстро, не оборачиваясь, уходит в середине цепочки разведчиков. Комбриг долго смотрит ему вслед – с недоумением и обидой. Как это – в бой и без оружия? Кругом же одни враги, каждый куст стреляет.
Разведрота бесшумно продвигается к центру деревни. Справа от крадущихся солдат – в рост человека – длинный глиняный дувал, слева поля спелой кукурузы. Журналист в середине цепочки, он остановился передохнуть. Теперь мимо него пробегают солдаты, и он с любопытством всматривается в лица этих парней, которым, возможно, в следующую секунду предстоит принять смерть. Боже, он и не думал, что солдатам может быть так страшно. Некоторые лица – просто сгусток страха. Пальцы на спусковых крючках. Они готовы открыть огонь на любой шорох, по любой цели – неважно, кто это будет – моджахед, ребенок, собака, курица... Лишь бы выжить самим в этом чужом кишлаке. Лишь бы выжить! Глаза у иных парней просто остекленели от ужаса. Боже, как же они будут воевать? Они же совсем мальчишки. Кто скажет, зачем им все это?
– Ну, что, журналист, сдрейфил? – Мимо пробегает капитан Сваток. Этот не выглядит испуганным. – Не отставай. Мои орлы тебя прикроют. Эх, где наша не пропадала!