Нельзя, нельзя реветь. Нельзя хлюпать носом. Дыши ровно, дура. Уважай себя. Выползай из кровати тихо. Пусть спит. Не дай ему шанса проявить своё равнодушие после всего, что было. Презрение в ответ на твои слезы.
Свечи догорели, и в спальне было темно. Я отодвинула край занавески, чтобы посветить и увидеть, где искать своё платье. Не надо, не надо смотреть на Эльдиса, иначе не уйдёшь… Но я всё же посмотрела. А он смотрел на меня, и в глазах его тоже стояли слезы.
— Память вернулась… — прошептал он одними губами.
Я застыла, стараясь не дышать. Если я обманусь снова, я этого уже не выдержу. Я просто свихнусь.
Пауза затянулась.
— И…? — настороженно спросила я.
— Иди ко мне, сладкая. Я больше никуда тебя не отпущу, — он притянул меня к себе, и я снова провалилась в его объятия, ловя поцелуи на щеках, глазах, руках. — Только ты можешь быть моей королевой. Ты и больше никто.
Я слышала сказки про то, как поцелуй настоящей любви разрушает злые чары, но мы ведь живём не в сказке, а в реальном мире. В реальном мире чары разрушает только оргазм настоящей любви. Правда, детям такоенерасскажешь, вот и придумали эту хрень с поцелуями. То дети от них родятся, то чары. Но сексуальная магия работала, работает и будет работать, в её основе самая главная сила мироздания— сила жизни. Я всё больше понимаю, почему Саралита выбрала именно её.
Эпилог
Мы торчали бы в постели бесконечно, даже, наверное, не заметили бы, как умерли от голода. Мы совершенно потеряли счёт времени и просто таращились друг на друга, трогали, и как будто всё ещё не могли поверить в реальность происходящего. Два идиота. В общем, нескоро увидел бы народ своего правителя, если бы в этот момент в дверь не постучали.
В спальню вошёл прилизанный мальчик-паж с факелом, поклонился и как-то по-пионерски отрапортовал, что солнце садится, и все ждут его величество на верхней террасе, а затем объявил камердинера, шагнул в сторону и встал слева от двери. Вслед на нимпоявился главный камердинер— высокий сухой старикан в синем камзоле — и поклонился с неизменно брезгливым выражением на лице. Оно не исчезало, даже когда он говорил комплименты.
Вслед за камердинером в опочивальню вошёл целый отряд юных служанок в полупрозрачных розовых платьях, почти не скрывавших все их основные прелести. Служанки несли новую одежду для короля, похожую на какую-то зелёную галабею с бронзовой вышивкой, а также тазик с водой для умывания, расчёску, кремы, парфюмы и всё такое прочее.
Я с неудовольствием подумала о том, что мне теперь придётся привыкать быть частью этого. Никакого вам прайвеси. Можно отгородиться, взять тайм-аут, поставить силовое поле, но рано или поздно придётся соблюсти традиции и запустить всю эту ораву в свою спальню. Ни мыться, ни одеваться королеве самой не полагается. Чего доброго, они станут держать свечки у нашей кровати или подтирать нам зады. О, ужас публичных профессий! Не о таком я мечтала.
Хотя, если разобраться, это всё же удобно. Достаточно было намёка во взгляде Эльдиса, и мне тоже мигом принесли новое идеально отутюженное бордовое платье, а также в считанные секунды уложили сложную причёску из кос. Я, конечно, могла бы всё это проделать сама с помощью магии, но сервис всё же приятнее.
И вот уже мы готовые и нарядные торжественно поднимаемся по винтовой лестнице на самый верх. Там, практически на крыше, между четырьмя башенками расположена огромная терраса. Внизу под нами дворцовая площадь, где собралась огромная толпа и скандировала «Эль-дис! Эль-дис! А-га! А-га!» Солнце почти село, на город постепенно опускаются сумерки. Скоро зажгутся звёздыи начнётся то, чего все они ждут. Трансформация и казнь.
В центре террасы стоит клетка с бледным, как полотно, Ралиганом. Он сидит на полу, обхватив колени, и мечет на нас взгляды, полные ужаса и ненависти. Рядом с ним— четверо гвардейцев. Все прочие сопровождающие удаляются и закрывают за собой дверь.
И вот, это происходит. Тело молодого короля темнеет и увеличивается в размерах, рубашка лопается, словно кожура спелого плода. Цвет покидает его волосы. Из спины выстреливают, расправляясь, огромные крылья. Сизые перья покрывают всё его мощное тело.
— Твой час настал, брррат мой Ррралиган, — звучит королевский рык. — Умррри!
Энергетическая клетка исчезает вместе с оковами, и Эльдис хватает когтистой лапой свою жертву за шиворот. Ралиган парализован ужасом и не шевелится. И тогда король втыкает свои огромные клыки ему в шею. Кровь брызжет во все стороны. Ралиган дёргается в конвульсиях. Когда же снова становится неподвижен, Эльдис и вовсе отрывает ему голову и поднимает её, показывая толпе. Площадь разражается в оглушительном «Ага!»
Эльдис даёт им пару минут насладиться зрелищем. Затем он окидывает взглядом нас, темнеющее небо, вопящую площадь и голову, которую держит в руке. Тут он швыряет её на пол, издаёт какое-то стонущее «Оооо!» и с бешеной скоростью взмывает в темноту.
Наверное, так и задумано. Толпа довольна зрелищем. Горожане продолжают петь гимны, кричать «Ага!», но постепенно начинают разбредаться. Я смотрю на отгрызенную голову у моих ног и вижу совсем другое лицо. Это не Ралиган. Десять минут назад в клетке былон! А теперь — не он. Это совсем другой мёртвый парень, нос картошкой, глубоко посаженные глаза.
Гвардейцы испуганно смотрятна эту голову и друг на друга. Я понимаю: надо срочно что-то делать. Быстро трансформирую мёртвое лицо, снова придав ему сходство с Ралиганом. Пролистываю их мыслепотокииблокирую воспоминание о последних минутах. Всё, чтоони помнят сейчас— это как покрытый перьями король отрывает голову своему сводному брату. Пока и так сойдёт. Разбираться будем позже.
Раздосадованный Эльдис вернулся на рассвете и прилетел прямиком в мои покои. Я всю ночь не могла заснуть, а когда под утро наконец задремала, он голый уселся прямо ко мне на подушку.
Человек, чья голова упала накануне вечером на плиты террасы, былвсего лишь конюхом и немагом. За всё время пребывания в темнице он не проронил ни слова. Очевидно, конюх находился подчарами, иначе какой же идиот согласится столько времени выдавать себя за того, кто давно сбежал, да ещёидти за него на казнь.
Эльдис страшно досадовал на то, что не заметилзаклятия вовремя. И на то, что его собственная природа не позволила ему тем же вечером ринуться на поиски проклятого Ралигана. Обследовать клетку, допросить всех, сделать экспертизу тела, запустить поиск беглеца.
— Судя по всему, он сбежал не вчера, — заметила я. — Может быть, это случилось ещё в день сражения, а значит, с тех пор прошла неделя. А может, его и там не было…
— Ну, это уже перебор, — остановил мою фантазию Эльдис. — Там он был точно. Важно понять, сам он удрал или во дворце есть изменники…
— Тогда давай так. Я поищу Ралигана, а ты разберись со своими подданными, идёт? И пусть принесут мне любую вещь, которой он часто пользовался. Ну, не могли же они успеть всё повыкидывать, наверняка что-то осталось.
Вскоре я уже сидела за большим дубовым столом, а на столе передо мной лежала грязная мужская сорочка. Ну,не то чтобы очень грязная— принцы во дворцах бельё особо не занашивают. Просто её не успели ни постирать, ни выкинуть, и теперь этот затхлый кусок ткани собирался послужить мне верой и правдой, а точнее, предать своего недавнего хозяина.
Я сосредоточилась, и лежащий передо мной предмет подёрнулся дымкой, в которой стали ясно проступать очертания человека, идущего по улице. По очень знакомой улице под названием Маросейка.
На Ралигане были узкие джинсы, бежевые лоферы и мешковатое худи. Он ничем не выделялся из топы. Встреть я его случайно, ни в чём бы не заподозрила. Возможно, он здесь не впервые. Хорнорские принцы крови имели право прохода между мирами, как бы прочно мой отец ни запечатал их родину.
Ралиган прошёл ещё несколько метров и свернул в какое-то кафе. За одним из столиков его ждали. Он уселся напротив упитанной блондинки в розовом трикотажном платье с люрексом. Я с ужасом узнала её. Это была Галя.