Жандармы долго пробыли у господина Игнатия. Наконец они удалились. Господин Игнатий с любезной улыбкой проводил их до ворот. Раздосадованные и посрамлённые, жандармы тяжёлым широким шагом направились в казарму, чтоб высушить свои мундиры, висевшие на них, точно ветошь на огородных пугалах.
Улица снова опустела. Опять слышался шум дождя и глухой, протяжный вой ветряных волынок. Отец отошёл от окна и растянулся на кровати.
— Поди сюда, сынок, — позвал он меня, когда немного отдохнул. — Я хочу кое-что растолковать тебе. Господин Игнатий печатал прокламации Коммунистической партии. Он вовсе не белый, а красный. А кроме того, он такой же эмигрант, как ты, я, твоя мама или тётя Вилинка! Знаешь, откуда родом этот досточтимый Игнатий Аполлонович Борисов? Из Никшича! Ясно?
— Да, — сказал я.
Но это была неправда. Я ничего не понял.
Несколько месяцев я размышлял об этом событии. Конечно, многое оставалось для меня неясным, но я научился думать и по-другому смотреть на вещи. И этим я обязан «господину Игнатию Аполлоновичу Борисову», настоящее имя которого я так никогда и не узнал. Но разве дело в имени? Важно, что он был мужественным, благородным и честным человеком, важно, что он был красным!
НАШИ РОДСТВЕННИКИ
А теперь, сынок, я познакомлю тебя с нашей роднёй. Я всегда считал, что у нас нет никого, кроме тёти Вилинки и дяди Милентие Бибера. Правда, отец иногда рассказывал о нашей бабушке, которая жила в Черногории, в Пи́ве. И как жила! Как царица! У неё был большой замок, пятьдесят, а может, и больше слуг, целая конюшня арабских скакунов, да ещё поля, луга и сады.
— И всё это принадлежит ей? — удивлялся я.
— А то кому же? Бабушка живёт как сказочная царица! Каждый день ей доставляют рыбу из Скадарского озера и реки Црно́евича, бананы из Ба́ра, инжир и апельсины из Улциня.
— Как это у неё не испортился желудок? — ехидно спросила мать.
— Привыкла, — небрежно ответил отец. — А кроме того, она любит финики, кокосовые орехи, ананасы — словом, южные фрукты. И знаете, что она делает? Посылает самолёт в Ирак. «Привезите мне двести граммов фиников к обеду и половину кокосового ореха к ужину». Она может себе это позволить!
— Вздор! — сказала мать. — Вот Вилинка и в самом деле живёт припеваючи. Дети убедились в этом. А ты всё выдумываешь.
После этого разговора мы долго не вспоминали ни бабушку, ни тётю с дядей. Но в один прекрасный день отец сказал:
— Дети, сегодня к нам в гости придёт один родственник.
— Бабушка? — обрадовался я.
— Тётя Вилинка? — прощебетала Милена.
— Дядя Перец? — подал голос Лазарь.
— У нас и кроме них есть родственники! — с достоинством произнёс отец. — Много родственников! И с каждым днём их будет всё больше. Сегодня к нам придёт дядя Ро́куш.
Мы растерянно переглянулись. Ни о каком дяде Рокуше мы и слыхом не слыхали.
— А кто он нам? — спросила Даша.
— Дядя.
— Он твой брат? — удивился Вита (нам было известно, что у отца нет ни братьев, ни сестёр).
— Мне он не брат, — отец начал сердиться, — но вам дядя! Поняли?
Дядя Рокуш всем нам очень понравился. Он долго играл с нами во дворе и вдруг запел. Сначала он спел одну сербскую песню, потом мадьярскую и, наконец, русскую. Мы и не заметили, как пролетело время.
— Как вам понравился дядя Рокуш? — спросил отец и, не дожидаясь ответа, прибавил: — Вечером к нам придут ещё два дядюшки.
— А откуда они приехали? — полюбопытствовал Лазарь. — Как их зовут?
— Так я тебе и сказал! — Отец дёрнул его за ухо. — Будешь много знать — скоро состаришься. Судья Фаркаши и тот так не любопытничает.
Я вгляделся в отца и с изумлением заметил, что за то время, пока мы с Лазарем гостили у тёти Вилинки, он очень изменился. От его всегдашней весёлости не осталось и следа, на лицо легли мрачные тени, не слышно было его беззаботного смеха и шуток. А по вечерам, с первыми сумерками, он незаметно исчезал из дому и возвращался лишь под утро, чтоб немного поспать перед работой. Однажды он то и дело забегал домой с какими-то пакетами, которые складывал в сарае в дальнем углу двора. Мне давно уже бросилось в глаза, что сарай теперь всегда на запоре, тогда как раньше двери его никогда не закрывались. Всё это казалось мне весьма загадочным, и я решил напрямик поговорить с отцом.