- Какие помощники?
- Вот эти. - Иван Николаевич обошел машину, раздвинул кусты: Вылезайте, герои.
Как он узнал, что Кеша и Геша спрятались в профессорском дворе? И как он узнал, что спрятались они именно в этих кустах - не в подъезде, не за баками с мусором, а в кустах? Всевидящий он, что ли? Или на него тоже духи работают? Кеша на секунду допустил такую мысль, но тут же ее с негодованием отбросил. Не могли духи открыться взрослому человеку! Просто это у Ивана Николаевича профессиональный нюх.
Кеша, как мы уже знаем, был увлекающийся и восторженный мальчик. А Геша - рациональный и логичный. У него возникла другая мысль по поводу всеведения Ивана Николаевича, но он приберег ее на потом.
Тут Иван Николаевич заметил Гешин распухший нос и Кешин заплывший глаз:
- Кто это вас так разукрасил?
- Витькины дружки, - злорадно сказал Кеша. - Но мы им тоже дали как следует!
- Не сомневаюсь, - согласился Иван Николаевич и спросил у Сомова: - Что ж твой напарник с детьми воюет?
- Я о его делах знать не знаю, - нагло заявил Сомов. Он во все глаза смотрел на Кешу и Гешу, не мог поверить, что эти юнцы были виновниками провала его во всем продуманной системы. Он, десяток собак съевший на автомобильных махинациях, проиграл не милиции, а желторотым пионерам! С этой мыслью Сомов смириться не мог. - Заливаете, Иван Николаевич, - сказал он. При чем здесь мальчишки?
- А при том, что мы тебя и Витьку ловили, а поймали - они. И ключи они пометили.
- Как это им удалось?
- Профессиональная тайна, - улыбнулся Иван Николаевич. - Важно, что удалось, а, Сомов?
- На этот раз ваша взяла, - сказал Сомов и отвернулся, стал на небо глядеть.
Он все-таки умел проигрывать, этот тихий человечек, - не шельмовал, не пытался разжалобить начальство. Он помнил старый закон карточной игры: проиграл - плати. Придется платить...
Иван Николаевич вынул из кармана свисток на длинной цепочке и коротко свистнул. Из переулка во двор въехал желтый милицейский "газик" с синей полосой на боку и надписью: "Милиция".
- Все у вас продумано, - со злостью сказал Сомов. - Вон и "канарейку" запасли.
- А как же ты думал? - удивился Иван Николаевич. - Что я, на свидание с тобой пришел? Я тебя, милый, брать пришел.
Из "газика" вышли два милиционера, взяли Сомова под белы руки и повели к машине. Один из них подхватил инструменты, другой - сомовский саквояж.
- Иван Николаевич, вы с нами? - спросил шофер "газика".
- Езжайте, - сказал Иван Николаевич, - я с ребятами прогуляюсь. - И подмигнул Кеше с Гешей: - Согласны?
- Согласны, - сказали хором Кеша и Геша.
У них и раньше иногда так получалось, а теперь, когда они с братьями-близнецами Рыжим и Красным познакомились, совсем часто стали хором говорить.
- Ну, тогда прощайтесь с профессором - и в путь.
Профессор, похожий на тренера по боксу, пожал руку сначала Кеше - тот ближе стоял, - а потом Геше, сказал серьезно:
- Спасибо, ребята, - помахал им и побежал в подъезд, а Геша спросил у Ивана Николаевича:
- Он и вправду профессор?
- Еще какой! - заверил Иван Николаевич. - Самый знаменитый.
Они втроем вышли на Арбат, и Иван Николаевич купил всем мороженое шоколадную трубочку за двадцать восемь копеек. Каждому по трубочке. И себе тоже. И все они ели его прямо на улице, и Иван Николаевич ел, несмотря на то что был в полной форме капитана милиции. Ел и не смущался. А Кеша с Гешей подавно.
- Как вы узнали, что мы в кустах? - спросил Кеша.
Иван Николаевич хмыкнул:
- Пусть тебе Геша объяснит. Он у нас владеет дедуктивным методом мышления.
Геша мороженое уже доел, он вообще быстро съедал любое мороженое, а за двадцать восемь копеек особенно быстро, потому что оно вкусное и с орехами. И ему ничто не мешало говорить.
- Вы позвонили в отделение, и дежурный вам сказал, что я звонил. А зачем я мог звонить? По делу Сомова. Что могло появиться нового в этом деле? Только то, что Сомов едет к профессору. Могли мы не воспользоваться возможностью лично уличить Сомова? Нет, не могли. Значит, мы во дворе. Логично?
- Логично, - согласился Иван Николаевич. - Ну а как же я вас обнаружил? Ведь двор-то велик...
Тут Геша помялся и честно признал:
- Этого я не понимаю.
- Эх, Геша, - вздохнул Иван Николаевич, - самое сложное ты понимаешь. Ишь какую стройную цепь ассоциаций вытянул! А где просто - пасуешь. Я же вас в окно увидел. Ждал Сомова в квартире Федора Петровича и сначала вас углядел. И видел, куда вы спрятались.
Геше стало стыдно, но не очень. Все-таки самое сложное он понимает это Иван Николаевич признал. А простое можно и не заметить - дело обычное.
- Ну а все же - как вы сумели пометить инструмент? - поинтересовался Иван Николаевич.
- Извините нас, - сказал Кеша, - но это не наша тайна.
И сказал он это так серьезно, что Иван Николаевич понял: нельзя тайну раскрыть. Все-таки он был понятливый человек, хотя и взрослый.
- Ладно, храните вашу тайну. А родителям можете рассказать, в каком деле вы участвовали. Но под большим секретом. - Он усмехнулся: - Небось донимали они тебя вчера, а, Кеша?
- Донимали, - признался Кеша.
- Вот и расскажи. Пусть поахают, поудивляются. А я в свою очередь о вас тоже кое-где расскажу.
И шли они так, разговаривали, потом еще раз мороженое ели и простились уже у самого дома как лучшие друзья.
Глава двенадцатая
КЕША, ГЕША И ДУХИ
Первым делом надо было обо всем рассказать Кинескопу и братьям, а уж потом - родителям и бабе Вере. Тем более что баба Вера собиралась вернуться из Конькова-Деревлева часов в восемь, а то и в девять вечера. А электрические часы над входом в школу показывали только шесть. Впрочем, школьным часам верить не стоило. Они вели себя как киплинговский кот: ходили без всякой системы. Вероятно, дух в них жил захудалый и неопытный. А скорее, и вовсе духа не было...
Кинескоп ждал Кешу и Гешу. И братья тоже ждали. Они уже привычно сидели вдвоем на Гешином столе, сдвинув радиодетали, помалкивали. И Кинескоп на диване помалкивал, сидел грустный и нахмуренный.