Ответом на вопрос послужил вскрик Калариана: «Оседлай меня!», за которым последовало что-то похожее на щелчок кнута, а затем равномерный набирающий темп стук-стук-стук угля по углю.
Звуки эти заставили Червячка покраснеть, и Лот присмотрелся к нему повнимательней.
— Скажи-ка, Червячок, ты краснеешь от смущения или зависти?
Губы Червячка сжались, он хмыкнул и повернулся спиной к Лоту, прихватив с собой большую часть одеяла.
Лот ткнул маленькое животное локтем:
— О, да ладно, не будь такой ханжой. Если честно, когда я слышу этих двоих… то завидую. Недели прошли с моего последнего траха.
Червячок пробормотал что-то в одеяло.
— Что? — Лот свернулся калачиком, чтобы сохранить тепло, и подтянул его поближе, чтобы лучше слышать: — Ты что-то сказал?
Сосед по кровати едва не вибрировал от желания открыть рот, так что долго ждать не пришлось — Червячок вырвался из хватки, развернулся лицом и прошипел:
— У тебя он хотя бы вообще был!
Это заставило Лота замолчать.
Ну конечно. Червячку было где-то между двенадцатью и двадцатью — сложно сказать точнее. Но если его заперли, скажем, лет в пятнадцать или шестнадцать, а он был сыном дворянина, то вероятность, что у него не было возможности заняться чем-то веселым, была велика. Вполне может статься, что его сексуальный опыт ограничивался рукой, соломенным матрасом и аудиторией крыс.
Лот не был уверен, из чувства вины, жалости или еще чего родилось это предложение:
— Ну, если захочешь, чтобы я показал тебе, что к чему, я в деле. И даже денег не возьму.
Червячок при этих словах замер.
— Нет, спасибо, — натянуто сказал он.
Лот не знал, что тут можно добавить. Нечасто его подводили слова, но, с другой стороны, ему и отказывали редко. Пока он обдумывал эту мысль, из спальни донесся громкий крик: «Сильнее, Бенжи!»
В комнате воцарилась тишина, и Скотт заявил:
— Им обязательно так… театрально к этому относиться?
Из-за стены раздался голос Бенжи:
— Закройся, Скотт! Ты все портишь! — прежде чем снова скрипнули пружины и — да, определенно — щелкнул кнут.
Червячок хихикнул, напряжение ушло из его плеч, и Лот снова прижал парня к груди, про себя улыбаясь.
***
Лот проснулся от теплого дуновения воздуха у затылка. Открыл один глаз и увидел размытый предрассветный туман, окрашивающий все серыми оттенками. Значит, было еще очень рано. Он снова закрыл глаза и машинально прижался к теплу другого тела, над ухом раздался тихий вздох. «Червячок», — подумал он сонно. Должно быть, они перевернулись ночью.
Он попытался устроиться поудобнее, но что-то ткнулось в него через ткань штанов, что-то твердое, толстое и… Лот все еще находился в сонном состоянии, так что ему потребовалась секунда, что бы осознать, что, да, к его заднице определенно прижимался член. Его глаза резко распахнулись, и он позволил себе мгновение удовлетворения. Червячок мог сколько угодно утверждать, что это было ему не интересно, но тело его рассказывало совсем другую историю. Лот качнул бедрами так, чтобы толкнуться в Червячка, и ухмыльнулся, когда Червячок, не просыпаясь, подхватил ритм.
Будь они где угодно кроме пола полной людей комнаты, Лот бы разбудил Червячка, прошептал ему на ухо сладкие слова, перевернул их и применил свои навыки. Хотя, вообще-то, он был не из тех, кто пользовался спящими — он предпочитал, чтобы его партнеры бодрствовали и умоляли.
Кроме того, он два дня провел верхом на лошади, чуть не отравился болотным газом и с ног до головы был покрыт угольной пылью. Да и не был он уверен, что выступит должным образом, зная, что их слушают два эльфа с ушами-летучими мышами, которые не преминут тем, чтобы вынести свое суждение.
Так что он ограничился тем, что потянулся за спину, потряс Червячка за костлявое плечо и прошептал:
— Я польщен, Червячок, но давай как-нибудь в другой раз.
Бедра Червячка толкнулись раз, другой, тело напряглось, и он проснулся:
— Черт! — прошипел он.
— Когда-нибудь, — пробормотал Лот. — Я буду более чем счастлив, только слово скажи. Только где-нибудь не здесь и не сейчас.
Червячок отполз назад, и, когда Лот повернулся, света оказалось достаточно, чтобы разглядеть румянец на его щеках.
— Я не… Это не… это случайность!
— Случайность ли? Или ты все-таки считаешь меня неотразимым? В этом нет ничего постыдного, Червячок. Многие чувствуют себя так же рядом со мной, — послал ему Лот воздушный поцелуй.