— Могу с уверенностью заявить, что моя семья не была так близка, как их, — уклончиво ответил он, кивнув на эльфов, с переплетенными пальцами направляющихся к деревьям.
— Не уверен, что хоть чья-то семья близка так, как их, — сказал Лот с усмешкой. Он выведал, что, на самом деле, Кэл и Бенжи были не двоюродными братьями, а просто дальними родственниками, но не собирался ни с кем делиться этой информацией — слишком уж интересно было наблюдать за скандалами, которые устраивал Скотт.
Бенжи заверил, что еще один день на ногах выведет их на дорогу, и пусть Лот метался в сомнениях на счет того, стоило ли возвращаться домой, возможности убраться от грязи, газов и постоянного нытья Скотта по поводу пения Дейва, к припеву которого присоединялась вся группа, он ждал с нетерпением. К тому же, Червячок сказал, что вдоль дороги до Толера стояли деревни, а деревни означали удобства, может, даже таверну или гостиницу с теплой едой, удобными кроватями и горячей водой для ванны. И Лот не стал бы жаловаться, если бы в основе этих теплых блюд лежало меньше репы и больше курицы или говядины. Черт возьми, да он сейчас и на кролика бы согласился.
Лот заметил, что даже с вегетарианской едой Бенжи Червячок стал выглядеть менее изможденным, локти не так больно кололи по ночам. Конечно, это могло быть связанно и с тем, что он перестал спрашивать Червячка, не хочет ли тот при первой же возможности наведаться в ближайшую конюшню. Червячок же изо всех сил старался не перетягивать на себя одеяло и не слишком извиваться. В любом случае, теперь в Червячке было меньше костей и больше кожи, что доставляло Лоту удовольствие, о котором он старался не слишком часто задумываться. Вместо этого он думал о моменте, когда они выберутся с болота.
На протяжении большей части пути через Болото Смерти окружающий пейзаж почти не менялся — одни искривленные призрачные деревья да мили и мили вонючей грязи. Наконец, как раз в момент, когда Лот начал думать, что никогда не выберется из зловония серы и грязи, засасывающей ботинки при каждом шаге, он посмотрел вниз и обнаружил, что наступил на пучок жесткой зеленой травы. Удивление от того, что он увидел нечто живое и зеленое, чуть не заставило его споткнуться.
С этого момента каждый шаг приносил новый признак жизни: свежую траву, молодое деревце с зеленым стволом, жужжание насекомых и, наконец, когда рассеялся весь болотный туман, пение птиц. Впервые за несколько дней Лот вдохнул чистый воздух.
— Что ж, — в конце концов, объявил Бенжи. — Вот и край болота. — Он кивнул в сторону зарослей деревьев. — Пойдете туда и найдете дорогу на Толер. Поверните там на восток, и до него останется час езды.
— Что такое «восток»? — спросил Дейв. — Я знаю только «право» и «лево».
— Восток слева, — уверенно заявил Скотт.
— Восток справа, — поправила его Ада со вздохом и закатила глаза. Когда Скотт послал ей хмурый взгляд, она указала наверх. — Ты ведь знаешь, что солнце встает на востоке, Скотт?
Калариан и Бенжи обменялись сдержанными хлопками по спинам, словно не провели последние несколько дней на членах друг друга.
— Удачи с заданием. Заходи проведать, если окажешься неподалеку, — сказал Бенжи, напоследок хлопнув Калариана по дерзкой заднице.
— Думаю, зайду, — сказал Калариан с усмешкой. — Да здравствует революция!
— К черту державу, — с нежностью ответил Бенжи.
Они сняли тряпки с лиц и вернулись на лошадей. Наблюдая за тем, как Червячок садится в седло, Лот удержался от лошадиной шутки, хоть та и просилась наружу. Червячок поймал его взгляд и поднял бровь:
— Присоединитесь, Ваша Светлость, или мне взяться за зверя в одиночку? — спросил он с усмешкой.
Оба расхохотались. Лот запрыгнул позади Червячка и с улыбкой обнял того за талию, потому что, несмотря ни на что, они пережили Болото Смерти.
***
По мнению Лота, не было более восхитительного звука, чем стук копыт по утоптанной дороге — осязаемый признак того, что они, и вправду, оставили болото позади. Он глубоко вдохнул, рассеянно потянул за шарф, чтобы почувствовать свежий воздух и на лице, и случайно разбудил Пая, тут же начавшего ворчать и шипеть перед тем, как снова заснуть.
Каким-то образом теперь дом дракона находился в его шарфе. Пай снова и снова залезал в так называемые Червячком воровские карманы, чтобы вздремнуть, и, когда Лот пытался прогнать его обратно к Дейву, смотрел грустными зелеными глазками и жалобно щебетал, пока тот не сдавался и позволял ему сидеть там и дальше. Лот готов был поклясться, что дракон играл на его чувствах, но не особо возражал.