— А сколько тебе, кстати? — спросил Квин из недр рубашки, в которую пытался влезть.
Лоту, на самом деле, пришлось призадуматься, потому что он привык сбивать себе год или два или, наоборот, их себе прибавлять, в зависимости от интереса. Потребовалось произвести серьезные расчеты, прежде чем прийти к выводу:
— Двадцать… шесть?
Голова Квина высунулась из горловины.
— Всего-то? Ты уверен?
Лот повторил расчеты и поморщился.
— Ладно. Двадцать семь.
— Ты хотел сказать двадцать один, — перебила его Ада. Лот нахмурился. — Двадцать один, — повторила она. — Принцу двадцать один, поэтому он и вернулся за своей короной, припоминаешь?
Лот тут же просиял. Он мог притворяться двадцатиоднолетним. А гусиные лапки списать на проведенное в тюрьме время. Но его озарение резко схлынуло, стоило вспомнить, что принца играть осталось недолго, как и быть нужным Квину. Квин сможет стать принцем — или королем — и без его поддержки. Вероятно, он возьмется за невероятные дела, за которые, черт, и должны браться монархи, а Лот вернется к своей работе…
У него сжался желудок.
Что ж, всего-то — Лот вернется к тому, чем всегда занимался, и что? Воровство, мошенничество и распутство, время от времени будет браться за работу на стороне.
С принцем в замке ему определенно не место.
— Лот? — позвал Квин. То, как были произнесены эти слова, заставило Лота задаться вопросом, сколько раз он уже произнес его имя, пытаясь привлечь внимание. Глаза Квина были широко распахнуты, на лбу появились озабоченные морщинки. — Ты в порядке?
Лот нацепил фальшивую улыбку и увеличил ее сияние еще на несколько градусов.
— Конечно, в порядке. С чего бы нет? Прости, Ада, так что ты там говорила про стражу?
Продолжив улыбаться, он не рискнул снова посмотреть на Квина и стал слушать мнение Ады о положении дел в замке и городе за его пределами.
***
Очень даже вероятно, что последующие две недели были самыми странными в жизни Лота, а это о чем-то да говорило, учитывая его приключения с менестрелями.
Он хромал по замку, ходя на встречи с различными дворцовыми чиновниками, и пытался понять, кто из них был с ними за одно, а кто представлял угрозу. Лот удивился, вдруг осознав, что слова, однажды сказанные им Квину о том, что большинству людей на все плевать, пока их животы полны и семьи целы, имеют вес куда больший, чем он мог вообразить. Пока королевство находилось в надежных руках, никого не волновало, кому именно эти руки принадлежали.
Порой он замечал мелькавшее напряжение на лице Квина и задавался вопросом, насколько это его задевало. Все сыпали похвалой предыдущему королю Тарквину, но это не мешало им отвешивать поклоны человеку, его убившему. И, не объявись на горизонте Квин, они так и продолжили бы ему кланяться.
— Раз уж на то пошло, — сказал Калариан одной из ночей, когда Лот размышлял над этой темой. — Какого черта они вообще должны рисковать собственными жизнями ради королей, принцев и короны?
— Но речь ведь о Квине!
В ответ Калариан посмотрел на него, как на идиота.
— Они ведь не знают Квина. Для них он просто очередное наделенное властью лицо.
Лот так и не понял, стало ему от этого легче или же наоборот.
Но даже так он продолжал посещать встречи и принимать участие в собраниях, только чтобы потом отправиться на другую встречу. Пусть он и убеждал себя, что все это не имело значения, потому что он скоро уйдет, его затянуло в дискуссии, потому что кому-то ведь нужно было отчитать идиотов за то, что они, ну, были идиотами. Он вдруг понял, что выступает против повышения пошлин на «покрытие расходов на славное возвращение принца», указав на то, что это самое славное возвращение обошлось Дейву не дороже мешка золотых монет и лютни. Квин же с поднятыми в чем-то похожем на веселье бровями спокойно наблюдал за тем, как Лот, просмотрев бюджет армии, безжалостно его урезал, потому что — нет, гвардии не нужна новая форма с запасным плащом, большое вам спасибо. Лота не покидало ощущение, что люди, отвечающие за расходы дворцовых финансов, были такими же карманниками, как и он, разве что в гораздо больших масштабах.
А еще у него было подозрение, что старые чиновники прощупывали их, прощупывали Квина, пытаясь понять, станет ли тот легкой добычей. Хотел бы Лот посоветовать им перестать об этом беспокоиться. Квин был умен, держался Лота и сира Грейлорда. Если что-то начинало его смущать, он щелкал пальцами, так что Пай вспархивал к нему на плечо, и, напевая себе под нос, говорил: «Мне нужно подумать об этом», а потом прогонял всех с концами. При виде дракона полная людей комната вдруг разом вспоминала о произошедшем с лордом Думом и вываливалась за двери. Оставшись наедине, Квин пожимал плечами и спрашивал: «Ну и что с ними делать?»