Заглянуть к Сергею Можаруку? Дом его рядом. Сколько раз приходилось решать вместе школьные задачи. Сергей решал их с завидной легкостью, и, наверное, потому одноклассники, жившие в поселке, часто забегали к нему за помощью, а то и просто так, поболтать о пустяках, послушать новые записи на магнитофоне. Вечерами у него почти всегда шумно и весело.
Андрей уже повернул к дому Можарука, с крыльцом и четырьмя окнами на улицу, но около калитки остановился, почувствовав вдруг себя чужим там, среди своих одноклассников. Он завтра не будет сидеть с ними в классе, а после уроков не покатится наперегонки со школьной горки на собственном портфеле… Нет! Лучше в клуб! Где музыка и танцы, где много взрослых.
У входа в клуб Андрей снова встретился с Петькой. Тот стоял, опершись плечом о столб. Из длинной черной трубки, стиснутой зубами, перед Петькиным носом валил грязно-серый дым.
- Эх и кадило! - удивился Андрей.- Прямо труба паровозная!
- Я ее, понимаешь,- ткнул Петька в жерло «паровозной трубы»,- у цыгана одного выменял и специальной смесью начинил, чтобы курилась по-настоящему. А папиросы что? Никакой видимости.
Как ни старался Петька свободно держать трубку в зубах, она у него прыгала и моталась, изрыгая дым и пепел. Он поправил зеленую кепку, подкрутил и без того лихой рыжий чуб и с неодобрением посмотрел на Андрея.
- Ну, и шмотье на тебе - уголек разгружать!
- А ты что, на свиданье собрался?
- Угадал,- усмехнулся Петька.- Ждал тут одну.
- Ну и как?
- Как видишь… А в клуб неохота - не люблю эти танцы.
- Гнал бы домой. От скуки.
- Думаю…
- Я бы на твоем месте не думал - развернулся и пошел.
- Думаю, как бы триста рублей сотворить. Ты займешь?
- Смеешься!
- И никто не займет,- обреченно проговорил Петька.- А жаль. Лет через пять, честное слово, отдал бы.- Он со злостью влепил в стенку клуба плевок и зашагал в темноту, а Андрей пошел в клуб.
Он пробрался в дальний угол зала, сел на свободный стул и без всякого интереса стал наблюдать за танцующими.
Некоторые кивали ему головой, приветствовали улыбкой. В клубе действительно было много знакомых. Среди танцующих он увидел и одноклассницу Любу Новоскольцеву, самую красивую среди девчонок класса. В нее были влюблены все без исключения и, может быть, чуть больше остальных Андрей Самарин. Ему нравились ее синие озорные глаза и тонкие каштановые волосы. Когда она украдкой бросала на него взгляд на уроке, он краснел и отворачивался, не замечая, как ее губы вздрагивали от счастливого беззвучного смеха, который она торопливо прятала в кулак. Андрей сидел на первой парте и, чтобы не оглядываться, открывал створку окна так, что Люба хорошо была видна в оконном стекле.
После этого Люба уже не замечала робких взглядов на уроках и очень злилась. О своей тайне Андрей не го-ворил никому, а Люба стала посылать, ему короткие злющие записки…
Люба вынырнула из-за спины долговязого парня и едва не столкнулась с Андреем.
- Вот уж не думала, что ты придешь на танцы!
- А я случайно зашел,- ответил Андрей.
- Как же!- перестав улыбаться, с некоторой иронией сказала Люба.- Ты теперь человек занятой, в рабочий класс подаешься. И никому ничего - тайно!
В голосе Любы прорывалась обида. Что мог ответить ей Андрей? Рассказать, как стало трудно в семье без отца, и вызвать сочувственную улыбку? Да и вообще не так уж и плохо у них.
- Это никому не интересно.
- И мне?
- И тебе.
- Ты стал удивительно легкомысленным человеком, а мы в классе все тебя считали серьезным.
- Считали, значит…
- А как же ты думал? Велика ли мудрость - бросить школу? Мне тоже ужасно надоело учиться, но, увы, без среднего образования высшего не получишь.
- Дважды два - четыре. А какое ты хочешь высшее? - не без умысла спросил Андрей.
Люба опустила ресницы, чтобы скрыть минутную растерянность.
- Не важно какое. Высшее - и все.
Андрей взял Любу за руку и, выбрав момент, вошел в толпу танцующих.
Люба вскинула глаза на Андрея и долго молча рассматривала его, отметив про себя, что он похудел, держится независимо и делает вид, что она ему безразлична. Это разозлило ее, и она поняла, что не успокоится, пока не проверит.
Люба скосила глаза в сторону, заколебалась на секунду и затем ловко подставила голову под работающий как поршень локоть долговязого парня. Удар пришелся в затылок. Люба тотчас остановилась и закрыла лицо руками, украдкой наблюдая за Андреем. Андрей молча смотрел на Любу. Смотрел на нее и долговязый, часто моргая подслеповатыми, близорукими глазами, и виновато повторял: