- Как льдом все заросло - с места не стронешь.
- Сколем, Музыкант. Айда!
Высокий собрал ребят и повел к узкому, но глубокому овражку, полузасыпанному снегом и разрезавшему плотину почти до самой кромки льда. Овражек упирался в деревянный подвижный ставок с воротом наверху, обросшим округлыми наплывами льда. На дне овражка из-под ставка выбивался ручей. Лед скалывать начали сверху. Тяжелые куски, упавшие в ручей, растаскивали по дну овражка. Ставок, сделанный из плотно подогнанных деревянных брусьев, ощетинился фонтанчиками и, казалось, выгнулся дугой под мощным напором воды, и некоторые из ребят засомневались, что его можно поднять. Скорее лопнет трос или сломается ворот. Уже давно никто не уворачивался от холодных струй воды, ни на ком не осталось и сухой одежды.
- Можно попробовать поднять ставок,- предложил высокий и стал взбираться с ломом в руках по крутому склону овражка на верх плотины.
Все собрались у ворота. Высокий рассмеялся, заглядывая в лица парней и не узнавая.
- Это ты, что ли, Голова?
- Я…
- Ну и глины же в твоих кудрях!
- Он не как все, он головой работал,- сострил низкорослый, соскабливая ногтями грязь с лица.
- Пора поднимать - рассветает, - встревожился Петька и первым ухватился за ворот.
- Многовато воды пойдет,- не торопился высокий, размышляя о чем-то.
- За колодцы и мост боишься?
- Сдались мне твои колодцы! Как бы какую старушенцию не утопить.
- Говорю тебе - нет там никого,- упрямо твердил Петька,- в эту низину и днем никто не суется - по колено увязнуть можно, а ты - старушенция.
- А ну, взялись, ребята! - решился наконец высокий.- Пока нас не прогнали отсюда!
Несмазанный ворот заскрипел в осях, ржавый трос натянулся и будто зазвенел.
- Рванем, братва! Еще раз! Еще! С разгона! Взяли! Оп! А ну еще!
Жалостливо свистнул, не выдержал старый трос, лопнул и змейкой лег у ног высокого.
- Это все,- сокрушенно вырвалось у кого-то.
- А что, если выломать один из направляющих брусьев? Тогда эта штука под давлением воды вылетит, как пробка из бутылки шампанского,- клацая зубами, радостно зачастил низкорослый. Он уже начинал замерзать, его худое, в мокрой одежде тело сотрясала дрожь.
- Заманчиво,- после некоторого раздумья согласился Голова.- Только вот вопрос, куда полетит эта «пробочка» и не утопит ли кого-нибудь из нас шампанское. Ну, кто смелей? Ты пойдешь? - с усмешкой в голосе спросил он низкорослого.
- И пойду.
Низкорослый схватил самый тяжелый лом и, не удержавшись на ногах под его тяжестью, упал на склоне овражка, и заскользил на боку к основанию ставка. Вскоре все услышали редкие и слабые удары лома о дерево.
- А ну, катись оттуда! - приказал высокий.- Выламывать направляющий брус буду я…- Посмотрел на молча пододвинувшегося Петьку и добавил:-И Музыкант. Всем остальным вниз по ручью. Становитесь метрах в двадцати друг от друга. Поняли?
- Соображаем,- ответили ему.- Не промахнемся, так выловим.
Петька и высокий парень, прихватив ломы, спустились к ручью. Осмотрев внимательно ставок, оба согласились, что отламывать надо левый направляющий брус, он был намного тоньше правого и, казалось, прогнил насквозь. Почти тотчас поняли: вдвоем одновременно работать нельзя, только будут мешать друг другу. Сильные руки высокого вогнали лом в щель между брусом и ставком. Потянув лом на себя, используя его как рычаг, высокий почувствовал, как подался брус, как ударила из-под него мощная струя. Слегка отпустив лом, он сказал, оглянувшись на Петьку:
- Хлипкое сооруженьице. Как бы сразу не завалилось. Кому-то из нас наверх, а, Музыкант?
Петька сунул руку в карман - попалась трубка, отломил конец у нее, показал высокому, потом завел руку за спину и быстро поднял сжатые кулаки перед собой. Высокий коснулся правого. Петька разжал кулак и показал пустую ладонь.
- Тебе уходить.
- Ладно,- нехотя согласился высокий и побрел вниз по ручью, остановился, оглянулся через плечо и сказал: - А ты ничего мужик. Звать-то тебя как?
- Петька.
- Ну, давай, тезка, круши. И не зевай, в случае чего…
Петька остался один перед ставком. Мелькнула мысль:
бросить все и бежать. А как же самолет? А как разговоры, что Петька самый смелый и отчаянный из поселковых ребят? Но страх есть страх, и, как понял Петька, с ним не всегда легко справиться. Как, например, в эти минуты. А если бы тот летчик, который над их поселком один против четырех сражался и сбил фашиста, так же боялся, как Петька, и сбежал? А он не сбежал и до конца вел бой. Дед Авдей говорит, что он перестал стрелять, патроны кончились, но все равно не улетал.