— Ирина, а вы где работаете? — только этого не хватало. Если я сейчас оповещу парня о своей профессии, то он еще, не дай бог, сознание потеряет.
— Я работаю в системе здравоохранения, — размыто ответила. Надеюсь, у него не возникнет желания уточнять.
— Ага, — грустно отозвался Виталечка, видимо, наконец поняв, что разговор меня не интересует.
Пока не последовала попытка номер три завести новую беседу, я повернулась к нему и очень ласково сказала:
— Слушай, я уверена, что ты отличный парень, вот только я не идеальна, и у меня нет абсолютно никакого желания вести сейчас светские беседы в угоду маминым капризам. Я терпеть не могу подобные мероприятия, где все милые улыбки пропитаны фальшью и лицемерием. И стоически переношу, подавляя рвотный рефлекс, отвратительное шампанское и неудобные туфли только ради отца. Хотя с удовольствием бы сейчас в майке-алкоголичке и растянутых трениках лежала на диване в компании хорошей книги и бутылочки светлого.
— Да вы… — то ли с ужасом, то ли с удивлением начал мой собеседник.
— Знаешь, меня уже называли сумасшедшей, чокнутой, ненормальной, странной, дикой, отмороженной, безбашенной, так что можешь не повторяться, если не в силах придумать что-нибудь оригинальное, — перебила я его, потому что знала наперед все его фразы. И так каждый раз. Скучно...
— Извините, — стушевался Виталечка. — Мне надо...эээ… — бедный парень, кажется, потерял дар речи настолько, что не смог придумать вразумительную причину, чтобы вежливо откланяться.
— Иди, иди. Ничего, — напутствовала я, пока он пятился задом и снес пару бокалов со стола, ставшего препятствием на его пути отхода. — Аккуратнее, Виталий.
Звон разбитого стекла привлек внимание гостей, хоть мы и стояли в самом углу зала. Значит, и мне пора вжать голову в плечи и ретироваться отсюда. Представление все-таки получилось. Мама не будет в восторге, поэтому я потихоньку вдоль стеночки стала пробираться к выходу из конференц-зала папиного офиса, в котором и проходило импровизированное корпоративное торжество. Я уже в предвкушении долгожданной свободы взялась за ручку, когда дверь резко полетела прямо в направлении моего лица. Удар получился такой, что из глаз посыпались искры, а я сама едва устояла на ногах. Чёрт бы побрал того, кто с такого размаха открыл дверь с той стороны. Я уже собралась припомнить всех его родственников, но, когда звёздочки перед глазами исчезли, только и смогла тихо произнести: «Вот чёрт!»
Глава 2
Неплохая подача двери по моей физиономии — это, кажется, последнее, что лежащий на пороге мужчина мог сделать в своей жизни. Я присела около него на корточки и, приложив усилия, перевернула на спину. Он из последних сил цеплялся на жизнь, но она неумолимо ускользала из его тела. Губы пытались что-то сказать, но не могли. Сбоку на белой рубашке под расстегнутым пиджаком расплывалось кровавое пятно. Я попыталась зажать рану, понимая, что это уже бесполезно.
— Я вызвал скорую, — услышала голос над головой и подняла глаза. Надо мной возвышался обеспокоенный отец. Посмотрев на него, отрицательно покачала головой. Теплая, покрытая кровью ладонь обхватила мои пальцы, я перевела взгляд на умирающего человека и почувствовала у него в руке небольшой твердый предмет, который он пытался мне отдать. Вложив его в мою руку, он из последних сил сжал ее, давая понять, что афишировать при всех это не стоит. Последний выдох, и остекленевшие глаза уставились в потолок.
— Это Руслан Валерьевич, — тихо сказал папа.
— Кто? — не поняла я.
— Наш начальник службы безопасности. Ира, он умер?
— Да, пап.
— Откуда ты знаешь, деточка? — услышала я голос Марии Степановны среди гула сотрудников офиса. — Ты врач, что ли?
— Ага, патологоанатом.
Послышались охи и ахи со всех сторон, мама начала покрываться красными пятнами, а Виталечка даже уронил стакан с водой, который заботливо нес своей родительнице.
— Вызывайте полицию.
Я посмотрела на свою руку и аккуратно ее приоткрыла, стараясь сделать это как можно незаметнее для остальных. Флэшка. Обычная USB-флэшка. Она на время перекочевала в клатч, а я, уже стоя на коленях, начала осматривать тело Руслана Валерьевича. Колотая рана, большая кровопотеря... Эти вещи отмечала автоматически, но в данный момент меня интересовало его лицо. Откуда такая отечность? Рана не могла ее вызвать. Это больше похоже на сильную аллергическую реакцию. Закрыв неподвижные глаза, я надавила с двух сторон на щеки и убедилась в своих подозрения: распухший язык, отек.