Ну да. Таковой жест обозначит, что мне не нужен этот трон. Что власть над Черным Элем — не мое. Умница жена у Латопа.
— Как скажешь, высокородная. Лита, будешь болтать — выгоню из клана и все станет по прежнему.
Мама Мать достала из выреза платья костяной свисток, но смотреть как она будет надувать щеки пересказывая новости мужу, я не стал. Прости, вселенная, мне недалеко. В первом зале царила чистая радость. Четырнадцать дракош замерли охраняя трон. За троном шли «мультики в коридор». Неизвестное количество черных эльфов уже получило облучение идиотизмом и пора это остановить.
50 литров мембранки свернулись в ком.
— Аргумент, 50 поделить на 14?
— 3.57142857143
— Спасибо.
По 3.5 литра в грудь каждому дракончику. Все, друзья, теперь вы станете свободны. Только вот функции ваши сменить надо. Желаю полностью изменить 14 протоличностей.
Сформулируйте четыре функции и три ограничения
Ф1 — долететь до голубой дырки
Ф2 — выбрасывать обратно телепортом всех, кто пытается проникнуть в голубую дырку извне
Ф3 — саморазвиваться в умненьких и добреньких
Ф4 — помнить папу
О1 — никогда ничем не ограничивать саморазвитие
О2 — никогда не создавать империй, республик и торговых союзов
Вы изменили 14 стабильных протоличностей «Мо», «Ма», «Му», «Ме», «Ми», «Ло», «Ла», «Лу», «Ле», «Ли», «Со», «Са», «Су», «Се»
И хорошо. Дракоши по одному стали вылетать из первого зала. Счастливого вам хаоса, малыши. И еще литр протометаморфа лишний на руках остался.
Из этого сиротского литра
Из этого сиротского литра я сделал себе штаны. Просто штаны под доспех. К хамухам идти разговаривать надо безоружным, с голым торсом. Почему это казалось мне единственно верным? Потому, что я помнил лихого Йоду, и так же как он тогда, шел «только говорить».
Демонстрация равнодушия к смерти — визитная карточка мужчины, насколько я эту расу понял. Как Черный Эль с ними мир заключил? Чем таким Латоп или Лигур смогли их впечатлить?
Можно сделать Доспех Рыжего прозрачным и не снимать его, но я паладин хаоса, а не сикливый имитатор. Я хочу быть, а не слыть. И в этой простой потребности духа отказывать себе не собираюсь. Потому Доспех Рыжего я скрутил в дулю и принайтовил к Чапе позади себя.
Господи, помилуй. Чапа остановился ровно в десяти метрах от лагеря хамухов. Границу обозначал лежащий в траве, в позе отдыхающего, часовой. Он был как и я в одних штанах, правда с ножом на поясе. Правее и дальше серые носороги хомячили сиреневую траву, некоторые плескались в мелкой протоке. Я их быстро пересчитал — 16 штук.
Прямо за лежащим часовым, в тридцати метрах, горел костер, и вокруг него занимались своими делами другие хамухи. Никаких оборонительных мероприятий, кроме вот этого лежебоки. Да может еще пара таких же с разных сторон стоянки. Они «пришли говорить». О чем же?
Лежащий смотрел равнодушно и молчал. Ну да. Он же не баба, а мужчины не удивляются даже живым рыжим бабазякам. Ну, по крайне мере, не выражают во вне свое удивление (припомнилась Мама Мать с ее невозмутимостью). Тогда начну я:
— Хамух мамка гнать мокрый тряпка лес?
Хамух звонко свистнул и ничего не ответил. Однако другие, которые давно меня заметили, но, очевидно, ждали этого свиста, сразу же направились к нам. Этикет, однако.
Среди них выделялся явный лидер. Не размерами и повадкой, а возрастом. Старый хамух подошел и сел в траву рядом с лежащим часовым. Остальные расположились вокруг него, как на пикнике. Старик смотрел на меня изучающе. Увидеть бабазяка он явно не ожидал. Но никаких всхлипов: «Ты белый!», просто внимательный взгляд. Эти ребята нравятся мне все больше и больше.
Очевидно я первый, кто здесь к ним подошел на расстояние разговора, и ждать они уже устали. Наконец старик вздохнул, повел рукой вокруг и произнес:
— Воздух. Трава. Хамух гулять.
В смысле они сюда подышать воздухом и погулять приехали? Отличный дипломатический ход. Но что мне с этим его ходом делать? Может так?
— Гулять?
Сильно задумчиво вопросительно.
— Гулять!
Сильно радостно утвердительно.
И я пнул Чапу пятками. Мы тихим торжественным ходом направились прямо к костру. Часовой ловко увернулся от Чапиных тумбочек, старик даже не пошевелился, но он и сидел не прямо по курсу. Двое помоложе вскочили, но старый хамух поднял руку в жесте «стоп».
Мы прочапали вплотную к костру. Я слез с носорога. Где тут еда? Ага, печеная рыба! Я все таки съем тебя, не там, так здесь. Думаю образное мышление хамухов словит ассоциацию. Они гуляют по лесу Черного Эля, а я гуляю по их лагерю. Воздух, трава, печеная рыбка вот кстати.
Я прислонился к Чапиной ноге, чтобы не дай Бог Доспех Рыжего не решил, что он слишком далеко от меня и уже собирался вонзить зубки в теплый пахучий рыбий бок, как на поляне грохнуло. Хамухи самозабвенно ржали.
Они тыкали друг друга кулаками, повторяли друг другу это «Гулять» разными интонациями и совершенно по лошадиному ржали. Ржал даже старик. И ладно. Рыба по прежнему со мной и я ее беспощадно съем.
Было вкусно. Старик затих первым, подошел и устроился у костра напротив. Остальные все еще ржали, но уже расходились по своим делам. Какие тут у них дела? Валяться в траве? Для чего они прибыли сюда на своих носорогах, я пока так и не узнал. Но сейчас была не моя очередь говорить. Потому я доедал рыбу молча. А доел — бросил в костер ее тонкий скелетик.
Старик махнул рукой, и к нам принесли странную конструкцию. Две большие круглые плетеные корзины были соединены между собой толстой палкой. Длина палки — около полутора метров. В корзинах что-то живое и зеленое. Эту штуку бросили у меня перед носом. Старик похлопал по ней рукой:
— Шаман делать. Смотри.
Смотрю. В корзинах явные протометаморфы. Боже! Это уркла. Точнее уркла разрубленный надвое. Верхняя половина в одной корзине, нижняя половина — в другой. И две половины непрерывно пытаются воссоединиться.
Для половинок протометаморфа щелей в этих корзинах достаточно, чтобы протечь навстречу друг другу и восстановить ту «самоидентификацию» к которой его приучили. В конце концов протометаморф может решить эту проблему телепортацией. Но, очевидно, хамух шаман не только собрал конструкцию, но и приколдунил ее неким колдунством.
Башка урклы шипела и щелкала зубами, но стать целым со своими ножками и половиной тулова не могла.
— Сучка Эль делать бронь. Сучка Эль делать урод?
Понял. Хамухи столкнулись с воинством черного колдуна. А протометаморф — это абсолютно неубиваемая штука. Как ее не руби, не топчи — она восстанавливает образ (пока жива самоидентификация) и снова идет в бой. Но хамухи научились «фиксировать расчленение образа». Вот он недостаток схемы черного колдуна, прямо здесь в корзинках наглядно скалится и шипит.
— Нет. Урод делать колдун та сторона Великий Язык. Быть, видеть.
Старик кивнул. Похоже он знал это. К «сучкам Эль» его привел поиск средств борьбы с напастью. Если черные эльфы делают морфики, значит знают о протометаморфе больше хамухов. Очевидно дела на Великом Языке шли совсем плохо. Старик пнул одну из корзин ногой и зло посмотрел на меня:
— Ты убить?
Смогу ли я убить протометаморфа?
— Нет. Я менять. Отпустить урод.
Оказывается нас внимательно слушали. Старик только кивнул, два хамуха одновременно что-то выдернули из двух корзин и корзины рассыпались. Ха! Та же схема, что и с «клеткой судьбы». Лита тоже что-то выдернула тогда из прута и клетка распалась.
Уркла в момент стал целым, увидел меня и расплылся радужной лужей. Я встал и призвал доспех. Хамухи напряглись, но не сдвинулись с мест. Уркла восстановился. Повторим цикл, но только с одним шлемом. Пяти раз хватило. Я обрел власть на этим кусочком первоглины и сделал из него маленького, розового носорога.
Функции — пищать при нажатии, бежать за ближайшим хамухом, говорить раз в четыре часа детским голосом «я трава съесть», говорить раз в три часа басом «вода быстро дать». Ограничения стандартные, те, что не позволяют переделать игрушку. И сообщил всем: