Белый хвост уполз. Старый хамух махнул рукой и мы снова пустились в галоп. Синяя собака с эльфом на спине легко шла рядом с носорогами. Похоже, она может и гораздо быстрее.
Избавляться от морфиков черным эльфам надо срочно. Думается разумные морфы смогут рано или поздно напрямую влиять на своих маленьких неразумных братьев. Весь протометаморф принадлежит только протаметаморфу. Вот такая грядет революция.
Что делать с моим доспехом в связи с этим, я еще не решил. Наверное придется отпустить и остаться голеньким. Голеньким и беззащитным буду не только я. Вот хамухи живут без морфиков. Сами делают доспехи, куют оружие из некротварьего железа.
Откуда здесь некротвари? Единственная, которую я видел была похожа на шахтерскую машину. Эта полость под голубой дыркой — искусственная? Кто же были эти шахтеры? Может рядом со мной сейчас скачут на носорогах их далекие потомки? Что они тут добывали? Почему до сих пор не обрушился такой гигантский свод?
Я хочу взлететь к этой густой бахроме вверху и понять что это. Растение? Минерал? Морфик? Очередность задач и без этого определена, союзников пугать тоже не стоит, но даже паре семнашек мозгу не справиться с паладином хаоса.
— Чапа, шелковый бочок, беги за носорогом старика. Вон за тем. Не отстань и не перегоняй. А я полетаю.
Чапочка переключился на круп носорожки старика. Ему это было не трудно. Старик ехал на молодой резвой самке.
Опробуем же антиграв. Я взлетел над Чапой на пару метров. Задача быть все время над своим носорогом, при этом увеличивая высоту. Вот я уже и выше деревьев. Запрокинутые головы хамухов. Ничего, не долго нам осталось, дорогой мой Доспех Рыжего, потому наплюем на приличия.
Вон отсюда уже и Великий Язык виден, а бахрома ближе не стала. Антиграв — идеальный инструмент для картогрофа. Внизу блестели жилки огромной дельты. Река действительно растворялась в болотах. И даже не река, а несколько больших рек. Одна изгибалась вокруг кончика Великого Языка. В ее верховье меня поймала Лита.
Я давно не различал Чапу и всадников вокруг него. Найду когда опущусь ниже. Потолочная бахрома же — вот, прямо надо мной. Это были такие очень густые светло лиловые елки с очень тонкими, длинными и гибкими стволами, висящие вниз головой. Пожалуй километр, вот в этом пушистом лиловом ершике будет точно. Вблизи, между «гигантами», были большие просветы, из которых свисали «елки» покороче.
И вся эта растительность светилась. Что-то светло серым, почти белым, что-то лиловым, некоторые висюльки были темнее, почти сиреневые. Я спустился, простите, поднялся ближе к потолку, меж двух шевелящихся гигантов. А вот и полянка с белой пушистой травой.
Может я сейчас увижу и натоптанную тропинку в этих светящихся зарослях, и тележку, которую тянет ослик с присосками вместо копыт? Растения влияли на меня. Причем четко романтично. Однако немножко времени еще было.
Достичь потолка, это упереться рукой вон в ту яркую травку. И я опустился, простите, поднялся, еще ближе. И нашел приличных размеров дырку. Правда не голубую, а черную. В белом, поросшем густой висящей травой холме, зияла дыра-вход. Увидеть ее снизу было невозможно.
Ладно. Я примял ладонью траву над головой и уткнулся в твердый потолок. Молодец, Рыжий. Но.
— Пап, не надо…
— Почему?
— Страшно.
— Может это сильное предчувствие грядущей победы?
— Какое предчувствие! Нельзя лезть в неизвестные черные дыры!
— В нашем мире не должно быть неизвестных черных дыр. Умножь 5486 на 3054.43.
— 16756602.98
— Ну вот! Нет ничего неизвестного, что нельзя сделать известным.
Утешил я сына, и нырнул вперед головой в черную дырку.
Меня несколько раз перевернуло
Меня несколько раз перевернуло и поставило на ноги напротив маленькой желтой жабы в небольшой квадратной пещерке. Ну, напротив маленького существа сильно смахивающего на жабу. Только глаза черные огромные, по сравнению с башкой, а так жаба, как жаба.
Но главное, меня попустило, и я понял, что мой полет был следствием наваждения. Не моим решением, а наведенной извне тягой сюда, в эту пещерку, к этой жабке потолочной.
— Папа, телепортируйся! Оно не оно!
Три секунды, малыш. Просто убежать, это не разговор.
— Что, глазастик, поквакаем?
Жабка моргнула и сыграла горлом. Вот надула и сдула желтое горлышко свое. Это знаки согласия?
— Давай, ты первая «ква» говори. А я послушаю.
Жаба разверзла ротик шире и выше себя и в ротике ее образовался черный овальный монитор, на котором образовалась голова ящера с кожистым веером-воротником, из которого торчали вертикальные тонкие иглы. Ящер смотрел на меня, а его раздвоеный язычок появлялся — исчезал, появлялся — исчезал. Облизун какой.
И молчит. Так это аппарат связи и мне пришел вызов от абонента с вертикальными зрачками?
— Ну, рептилья, прозвучи внятно, зачем звала?
— Дегенерат. Я заставка. Мисс империя, между прочим.
— Варп?
— Хренарп. Империя Золотого Дракона!
— Ну прости, красавица, империй тут у вас как грязи.
Ящерка зашипела:
— Ты совсем тушканчик!?
Но тут монитор пошел рябью и на нем появилась Мышь. Волосы хлестали ее по лицу, за спиной пролетали мелкие предметы, она гнулась от ураганного ветра и что-то радостно мне кричала. Но звука не было. Я убрал шлем и тоже что-то ей кричал. Она показывала на ушки: «не слышу». Аппарат не воспроизводил звук в обе стороны.
Мы это быстро поняли и просто смотрели друг на друга. А потом Мышка ткнула указательным пальчиком в себя: «Я», ткнула тем же пальчиком в меня: «Ты» и приблизившись, чтобы я мог прочесть по губам, медленно сартикулировала «нашла». Она меня нашла и смогла вызвать к этой странной точке общественной связи. Она знает где я!
Я показал ей орла на нагруднике и так же медленно сартикулировал: «клан». Поймет ли? Если она найдет мой клан в каком-нибудь там системном реестре и вступит в него, мы сможем переписываться в чатике. Не поняла. Или поняла?
Но тут мониторчик снова стал черным и мисс империя снисходительно сообщила:
— Вызов за счет вызывающего, тушканчик. Ты ничего не должен.
Жабка захлопнула пасть. Моргнула и прыгнула в стену. Стена была каменная. Жабка сильно ударилась, но прыгнула снова. И снова. Чего она о стену бьется? Убиться хочет? Нет. Она хочет отойти от меня на 10 метров. Точно. «Можно», подумал я про жабку, и она тут же исчезла.
Фух. Я видел Мышь! Мы найдем друг друга. Не так, так эдак. Поможешь, вселенная? Дальняя стена пещерки отслоилась и отекла вниз. Мама. Это был здоровенный протометаморф. И он не смеялся. Туша надвинулась на нас. Аргумент вопил: «Папателепорт!», но я протянут руку и ткнул морфа пальцем:
— Ты большой. Может ты еще и умный?
В конце концов это чудо явилось по запросу «поможешь, вселенная?» Или я уже поплыл мозгами, опутанный корнями лиловых елок? Вот и узнаем. Шлем на место. Будешь отвечать, или ты неразумный?
Морф выдвинул из себя голову черного эльфа с оторванным ухом. Голова внимательно осмотрела Доспех Рыжего и удивилась:
— Ух ты, и так можно?
Затем ко мне протянулась недооформленная черная рука и всосала в себя мой доспех. Мой любимый морфик исчез. Штаны чудовище не заинтересовали. Я остался голый по пояс в пещере местного неба без телепорта и без антиграва. Вообще без всего.
— Слушай, верни морфик. Мы с ним привыкли друг к другу…
— Он интересный. Ты сам придумал его свойства?
— Сам. Я великий придумщик. А ты кто?
— Я думал над этим вопросом очень долго. Потом перестал. Я сделал это место, чтобы мне никто не мешал. И мне очень долго никто не мешал. Но вначале пришло это. Морф изобразил желтую жабку без соблюдения масштаба и снова обернулся в кусок камня с торчащей из него черной головой.
— А потом пришел ты. Но потом ушло это.