Из палатки снова выбежали женщины. Они прибрали мусор с верстака, постелили на него коврик и убежали. Ага. Вот так по простому, меня пригласили перекусить. Я уселся за этот стол третьим. Награл вознес указательный палец.
— Верх нога. Верх голова. Одинаковый еда.
Еда Черного Эля мне подходила. Надеюсь и хамухская не отравит.
— Еда живот. Нога голова кость.
Вступил в беседу однорукий Талох.
Тема интересная, но мне нужно другое.
— Белый носорог?
Хамухи переглянулись. Может за едой о делах не говорят? Но Наргал ответил.
— Трахать.
Ага. Чапа нагляделся на попец носорожки бегущей впереди и в нем случилась любовь. Главное, что он здесь, а значит старик и Латоп тоже. Женщины поставили на верстак большую тарелку с нарубленным мясом, кружки с каким-то питьем и исчезли.
Ну что же. Еда, это да. Мясо было вкусным, но сильно перченным, а в кружке было пиво. Ну, что-то очень похожее на пиво. Я с хамухами увлеченно кушал. Этим не отравишься. Это точно. Как женщина с кувшином угадывала когда ей выбегать из палатки и подливать каждому из нас пиво?
Кстати, достоинства в этой хамухше было не меньше, чем в ее муже. Этот четкий ритуал «отсутствия», демонстративный «взгляд в сторону» и ловкие точные движения. Очень высокого духа дамы в штанишках. Ну, так мне показалось.
Когда я оказался серьезно, на грани засыпания, сыт, появился Латоп в сопровождении того самого лежебоки часового. Ну да. Слух прошел по деревеньке. Хамухша Наргала как раз подливала мне пиво в опустевшую кружку, и потому, с кувшином воды и полотенцем, к ним выскочила молодуха.
Латоп и лежебока одновременно сделали жест отрицания в ее сторону, и она нырнула обратно в палатку. Ого, можно было и так? Я встал. Боже, меня качает!
— Награл большой еда.
Сказанул, и тут из меня вышла совершенно драконья отрыжка. Кузнец торжественно поднялся напротив и возгласил:
— Рыжий мой стол всегда.
Договорились. Эльфийское вино мой организм даже не замечал. От хамухского пива Рыжего повело. Я развернулся к Латопу.
— Рвать жидкий урод!
Неожиданно мужские голоса вокруг взорали «Хамух!!!». Оказалось, что вокруг кузни уже образовалась некоторая толпа. За Латопом сюда подтянулись другие. Они были в доспехах и без. Были перемотанные тряпками легко раненые. Где идет бой?
— Где!?
Заорал я выпучив очи.
— А-ааа!!!
Заорали все вокруг, и, даже, кажется, Латоп. Я хватанул налитую хамухшей кружку залпом. Наргал застегивал на себе железную кираску. Молодая хамуш делала тоже самое на одноруком. Латоп, опершись на фламберг (все еще морфик), скалился и сиял глазками. Похоже ему нравилось происходящее.
Я пошел свечой в небо. Ну, не очень ровно, с петлями, однако поднялся. Земля внизу плясала, как пьяная. Где бой? Толпа хамухов, вопя и размахивая оружием бежала через стойбище стремительно увеличиваясь в размере. Значит это нужное направление.
С одной стороны стойбища пастухи гнали большой табун носорогов наперерез. Да! Латоп на синей собаке уже вырвался в степь. Я нагнал его и вспахал собой землю. Отак. Не рассчитал чуток. Качало конкретно, но я снова был в воздухе и высматривал врага впереди.
Врага впереди не было. Хамухи были уже на носорогах и догоняли. Где Чапа? Чапы не было. Надо подняться повыше. Да. На горизонте стояли дымы и это были дымы войны. Внизу шла лава визжащих хамухов. Я тоже завизжал и понесся над ними.
Мозги что-то там очень правильное пытались до меня донести, но все мое внимание поглощал труд, вовремя компенсировать качку противоуклоном. От перченого мяса мучила жажда. Да. Надо бы еще кружечку этого чудесного пива. Где пиво?
Дымы на горизонте становились четче. Горело маленькое стойбище. Живых хамухов не было. Зато было много мертвых. Твари! Они убивают моих хамухов! Вот сейчас я готов рвать черного колдуна голыми руками.
— Ур-аааа!!!
Зарычал я на всю степь.
— Ур-ааа!!!
Рычали хамухи внизу. Справа к нам неслась маленькая группа на носорогах. Уцелевшие? Мы пролетели мертвое стойбище, пересекли крошечную речку и впереди снова оказалась пустая степь. Следы я не разбираю. Все немного путалось в голове, и земля то прыгала навстречу, то резко удалялась от меня.
И тут я увидел врага. Да. Пятно на горизонте не походило на стойбище и перемещалось. Все, уродцы, я до вас добрался. Миру — мир. Козлам — могилы.
Набег
Набег уходил, но мы догоняли. Уже было видно, что от нас убегала небольшая некротварь, к которой сзади была прицеплена шестиколесная вагонетка. В ней стояли клетки с хамухами. Рядом несся десяток уркл. Морфики. И две голубые прямоходящие ящерицы с длинными ногами и хвостами, но короткими ручками.
Рост чуть ниже моего, длинная шея, крупная змеиная голова. Сверху рептилия голубая, брюхо и внутренняя сторона ног — белая. На них сбруйка-портупея, какие-то подсумки.
А где черный колдун!? Я догнал этот странный караван и оторвал голову крайнему морфику. Телепортнулся на болото и бросил голову возле кланового флага. Махнул рукой трудяге Йоде и прыгнул обратно. Что я делаю?
Некротварь не верещала, а притормозив, стала разворачиваться клешнями к погоне. У нее в кабинке сидела еще одна голубая ящерица. Офигеть. Таких разумных в данной локации мне еще не приходилось видеть. Ее подружки запрыгнули на кабинку и выставили в сторону хамухов явно стрелковое оружие.
Падлы! Какие-то иглы попытались пробить мою тушку, но я спикировал и схватил одну из куриц за шею. Поднял повыше и швырнул навстречу налетающим хамухам. Тяжелая. Но она не упала под ноги носорогам, а взлетела и продолжила стрелять в меня из своей пукалки. Антиграв!
Латоп уже рубил фламбергом зеленых четырехруких морфиков. Некротварь не успела развернуться и ей в бочину вломился, даже не думая снижать скорость, носорожий клин. Машину просто оторвало от вагонетки и опрокинуло. Оказывается носороги умеют прыгать, и довольно проворно. Это чудо проходческой техники просто втоптали в грунт.
Весь визжащий Хамух пронесся по железяке. Вагонетка лежала на боку. Хамухи тормозили и разворачивались. Я прыгнул (телепортнулся) вплотную к стреляющей в меня твари, схватил ее за щеки и сказал прямо в рыло все, что думаю. Ящерице было больно, она кричала и царапала меня ногами. А из разверстой пасти пахло шампунем.
Я ей внятно объяснил, как именно со сломанными и по колено заткнутыми в жопу ногами, будут откладывать яйца через рот все, кто убивает или сажает в клетки моих хамухов. Голубая ящерица уже не кричала, а сипела. Не слишком ли я жесток?
Но додумать мысль не получилось. Мой собеседник очень характерно, всем телом, мигнул. Телепорт! Она пытается уйти телепортом, но у нее не выходит. Глазки с ромбовидными зрачками светились чистым животным ужасом. Ну что же, этот враг будет гораздо полезнее живым.
Я еще раз, с дополнительными подробностями, разъяснил ей неизбежную судьбу всех голубых ящериц и отшвырнул подальше. Ну и сам чуть отлетел. Она исчезла не сразу. Может у ее телепорта есть откат? Но, все же, исчезла.
Хмель слетал и башка становилась тяжелой. У нас под носом инопланетяне похищают хамухов. Причем работают в связке с морфиками черного колдуна. Имеют антиграв и телепорт, только пользуются как-то бестолково. И зачем им эти бесполезные иглометы?
Латоп и несколько спешившихся хамухов шинковали непрерывно восстанавливающихся уркл. Остальные ломали клетки и доставали из них крепко связанных пленников. Там хохотали. Я прислушался. «Рыжий пиво дать», и снова хохот. Ага. Никакого подобострастия. Тоталитарная демократия как она есть.
Где еще две голубые ящерицы? Нету. Ушли телепортом. Хотя, все же есть слабая надежда, что одна сейчас изображает блин в растоптанной некротварьей кабинке.
— Латоп, оставьте этих зелененьких мне и попытайтесь добыть из некротвари голубенькую. Если она там есть. Это важно.
Эльф остановился.