— Нет. Держать.
— Шаман-кровать.
Пошутил Тесть. Однако возражать не стал. Я выставил ладони и одна хамухша налила на них воды, а вторая вытерла их полотенцем. Затем помыли руки Веер и хозяин. Вошли же мы в другую, не женскую палатку.
Снаружи осталась только Синька. Высунуть ей ногу с Аргументом? Обойдутся. Мой сарафан разросся и стал чрезвычайно громоздким. Руки заняты, ноги заняты. Нет, одна нога вот еще свободна.
В палатке был складной низкий стол и что-то типа табуретов. А еще разнообразное оружие развешано и разложено вокруг. Кунацкая? Просто место, где едят и беседуют мужчины. Я уселся на табурет у стола и устроил Мышку на коленях, освободив одну руку. Видишь, Рыжий, не так уж и неудобно.
Женщины принесли блюдо с кусками мяса, кружки, большой кувшин с пивом и исчезли. Тесть Награла взял кувшин и разлил сам.
— Хамух!
Возгласил и выпил. Теперь посмотрим, как здешний алкоголь действует на боевых утконосов. Мясо было вкусным, гораздо вкуснее железной двери, которую я ел последней. Мы молча трескали и пили. И это было хорошо. Только вот я ограничил себя одной кружкой и по чуть из нее отхлебывал. Никаких пивных конкист с любимой на руках. Она же уязвима.
— Вкусный!
Это Веер научился говорить как хамух. Тесть же с разворота заехал кулаком в грудину сержанта и ответил комплиментом на комплимент:
— Твердый!
И оба заржали. Надо сказать, что от удара, сержант не слетел с табурета, так, только покачнулся. А поржав, поднял кружку и возгласил:
— Хамух!
И выпил. Старик крякнул, заулыбался и налил еще. Похоже намечается братание рас. А у меня где-то здесь Чапа оставленный бродит. Потому я, пожалуй, на время, откланяюсь.
— Белый носорог?
— Табун. Водить.
Ого, Чапа заделался большим самцом.
— Ходить мой носорог. Этот ждать.
Я кивнул на Веера. Тесть посмотрел на вход в палатку и оттуда вынырнула женщина с большим кувшином. Она поставила его на стол, а пустой забрала и убежала. Ого, они уже выхлебали один кувшинчик до дна.
Веер еще не знает, что пьется это пиво легко, а вот ложится на голову и ноги очень крепко. Впрочем, что я знаю о физиологии боевых утконосов? Ничего. Я встал и вышел. Мимо палатки бежал мальчишка и я крикнул ему вслед:
— Табун?
— Там!
Он махнул рукой. Вот это направление и примем. Мужчины не обращали внимания на «шаман-кровать», на меня то есть. Просто смотрели и не задерживали взгляда, а женщины разбегались, завидев издалека. Мы с Мышкой выбрались из стойбища. Синька шла за нами.
Носороги ходили недалеко. Я направился прямо к ним. Где же ты, Чапа, золотой мой носорожка? Когда я подошел ближе, Чапа эффектно вынесся навстречу. Ну да. Вождь контролирует все, и безопасность периметра в первую очередь.
Мне пришлось встречать его ласку полуотвернув корпус, чтобы он не задел Мышь. Чапа не просто радовался встрече, он еще и показывал мне: «Смотри, Рыжий, какой табун вожу! Глянь, какие тёлки! А вон малыши, посмотри! А вон мужики, я пятерым навалял, пока успокоились! Смотри, Рыжий!»
Он подрос и стал шире. Я потерся щекой о могучую шею.
— Молодец. Умничка-разумничка, небесный носорог. А у меня вот что есть.
И я ему Мышку показал. Чапа закинул голову и хрюкнул. Ржет, что ли? «Маленькая, тройню не выносит». Блин, что тут носорогу ответишь? Но отвечать не пришлось. Земля под ногами дрогнула. Раз, а потом и второй и третий.
— Папа! Эпицентр там, где нас поймали в пентаграмму, там где портал в орбитальную станцию голубых ящериц!
— Понял, Аргумент. Принято.
Я уже летел туда ускоряясь. Телепортироваться я не мог. После опыта с кустом фикусоида, я знал — мой телепорт телепортирует только меня (то, что в руках остается на месте). А в руках моих Мышь.
Ну и куда я с ней лечу? Там же опасно! А где безопасно? Нет ее здесь нигде, безопасности. После того, что случилось с Латопом и Награлом у меня аллергия на «отсутствие» рядом с теми, кого я обязан защитить.
Что произошло, было уже видно. Сияющий столб корней цветов достиг земли. Я давно уже оставил Синьку позади и снижался к месту встречи местного неба с местной землей. Столб этот уже не был теми пушистыми корнями, которые я видел вокруг небесной пещерки. Это был именно столб (ствол). Светился он, кстати, меньше, чем пока опускался и был еще бахромой. И свет его был сейчас бледно-зеленый.
Боже, планета называется «Химзащита», и это означает, что нас всех сейчас подвергнут жестокой дезинфекции, как каких-нибудь глистов. И выживут только морфы. Мне нужен немедленный контакт с разумными растениями. Чем они общаются? Ферромонами? Фитанцидами?
Ствол был диаметром с лесное пожарище, что я устроил. И даже чуть больше. То есть большей своей частью стоял в лесу, а краем выходил в степь. У этого, степного его бока, я и приземлился.
Какой великолепный памятник Латопу и хамухам. На высоте, большими буквами надобно начертать: «Рыжий — дебил».
— Не надо портить кору Великого Корня такими бессмысленными начертаниями…
Кто говорит?!
— Полномочное ростко Химзащиты в этом квадрате…
Покажись!
— Я вошло в вашу конечность коммуникационной отраслью. Это стандартная мера защиты от животных…
Да. Из моей ноги торчала тонкая зеленая нить, что другим концом уходила в землю. И оно читало мои мысли? Ты читаешь мои мысли?
— Только намерения. С разумным животным встречаюсь впервые и могу пока ответить «только мысли внятно адресованные мне в виде вопросов, угроз или предположений». Кроме того, я впервые встречаюсь с неживым разумом. Контакт с ним затруднен, поскольку я не умею выращивать неживые коммуникационные отростки. Точнее я умею делать свои отростки неживыми, но тогда они перестают быть коммуникационными. Однако наличие вашей уверенности в разумности неживой массы на одной из ваших конечностей заставляет меня…
Понял. «Неживой разум», это Аргумент. Оборвать эту болтливую нить? Нет, оставлю, поговорим.
— Простите, я хотело продемонстрировать разумность в животном смысле этого слова, чтобы вы приняли верное решение о продолжении контакта. Это сильно сократило бы расход ресурса отпущенного мне на движение Великого Корня, так как работа по добыче информации о данной полости мира весьма ресурсозатратна и потому я прошу вас о добровольном сотрудничестве, как и самочку, которую вы несете в гнездо… в дупло… в нору? В нору!
Нет! Самочку не трогать никакими нитями! Это условие. И вообще, мне некомфортно!
— Простите, но ваш желудок забит пищей, истощения других систем не наблюдается и значит ваш дискомфорт этический или эстетический! Я восхищено до сердцевины и уже разнесло эту новость по сети. «Этология и генезис этики и эстетики разумных животных» — так назвали общедоступную ветку исследований заинтересовавшиеся. Ого. Наша встреча инициировала еще одну ветку исследований! «Контакт с неживым разумом при возможном посредничестве животных». Химзащита готова вложить в наш диалог серьезные ресурсы…
Комфортнее мне от этих новостей не стало.
— Простите. Я приостанавливаю движение Великого Корня и хочу предложить вам временное убежище в его лоне. На поверхности встречаются виды животных предпочитающие селиться в толще старых стволов… белочки! Они называются белочки, но, к несчастью, лишены разума…
В зеленой светящейся стене напротив нас с Мышью образовался овальный вход. Мы войдем туда и навсегда станем разумными белочками, предметом этических и эстетических исследований.
— Простите, мы понимаем ваши опасения. Химзащита в моем лице приносит вам торжественную клятву на больших семенах никогда не закрывать этот вход, пока вы или ваша самочка внутри и никогда не входить в вас никакими отростками, кроме коммуникационных, а с самочкой общаться только через вас. Поскольку сейчас в вас находится мой личный отросток, Химзащита торжественно ограничивает себя им и назначает меня полномочным послом к разумным животным вашего типа! Поздравьте же меня и войдите в комфортное убежище, пожалуйста. Там вы сможете изложить основы вашего дискомфорта, а мировая сеть Химзащиты попробует в этом разобраться…