Что еще? Предотвратить развал СССР? А как? Выучиться на снайпера и грохнуть главные персоналии? Фигня получится. Только усугублю уже начатый процесс, так и до гражданской войны можно довести. С применением ОМП**. Нафиг такое счастье…
Про шпионов я ничего не знаю. Вроде и перечитал кучу литературы про попаданцев, где они десятками, по памяти, сдают шпионов. А в голове нихрена не отложилось, кроме фамилии Калугин. Вроде генерал какой-то, на амеров работал. Не, не буду фигней страдать, пусть шпионов профессионалы ловят.
Армянское землетрясение? Помню что было. Был бы под рукой инет, глянул бы в вики. А так только общие сведения, даже без даты.
Зато вершины все помню. Анд, Альп и Кавказа с Памиром. Начал перебирать от восьмитысячников и незаметно провалился в сон.
Я ли свой не знаю город?
Дождь пошел. Я поднял ворот.
Сел в трамвай полупустой.
От дороги Турухтанной
По Кронштадтской… вид туманный.
Стачек, Трефолева… стой!
Как по плоскости наклонной,
Мимо темной Оборонной.
Все смешалось… не понять…
Вдруг трамвай свернул куда-то,
Мост, канал, большого сада
Темень, мост, канал опять.
Ничего не понимаю!
Слева тучу обгоняю,
Справа в тень ее вхожу,
Вижу пасмурную воду,
Зелень, темную с исподу,
Возвращаюсь и кружу.
Чья ловушка и причуда?
Мне не выбраться отсюда!
Где Фонтанка? Где Нева?
Если это чья-то шутка,
Почему мне стало жутко
И слабеет голова?
Этот сад меня пугает,
Этот мост не так мелькает,
И вода не так бежит,
И трамвайный бег бесстрастный
Приобрел уклон опасный,
И рука моя дрожит.
Вид у нас какой-то сирый.
Где другие пассажиры?
Было ж несколько старух!
Никого в трамвае нету.
Мы похожи на комету,
И вожатый слеп и глух.
Вровень с нами мчатся рядом
Все, кому мы были рады
В прежней жизни дорогой.
Блещут слезы их живые,
Словно капли дождевые.
Плачут, машут нам рукой.
Им не видно за дождями,
Сколько встало между нами
Улиц, улочек и рек.
Так привозят в парк трамвайный
Не заснувшего случайно,
А уснувшего навек.***
* эхинопсис — вид кактусов
** ОМП — оружие массового поражения.
*** «Сон» Александр Кушнер.
Фотографии к главе и книге в разделе доп. материалы.
Глава 3
Как я и просил, меня разбудили в половину восьмого. Сонный, на автомате, сходил в туалет и умылся в ванной. Всю ночь мне виделись тяжелые, бредовые сны. Родственники из той жизни. Мама, папа, бабушка, сестра, жена. Все по очереди приходили и отдавали бабе Тоне мои документы. Какие? А хер его знает. Сон. Куда ночь туда и сон, аминь, аминь, аминь.
Влез в треники, вбил ноги в кеды и как был с голым торсом выскочил на улицу. Солнышко уже во всю жарило. Народ не обращая на меня внимания тянулся на свои работы и к остановке транспорта.
В беге вокруг школы меня хватило только на два круга, после чего сделал разминку, подергался на турнике, отжался и побежал домой.
— Женька, ты куда, скаженный, подорвался? — Встретила меня недовольная бабуля.
— Ба, я решил тренироваться! Хочу космонавтом стать. Буду каждое утро бегать на школьную и заниматься.
— Ой, уморил. Космонавт.
— Я серьезно, ба! Зажги колонку, я ополоснусь, а то вспотел.
— Да бегай на здоровье, лишь бы не забросил через неделю. Иди мойся, колонка уже горит. И штаны свои в ванной оставь — сполосну.
— Спасибо, ба!
На завтрак были бутерброды с маслом и сыром и сладкий вкусный чай. Чай у бабули китайский, черный, паюсный. Ей однополчанка присылает из Хабаровска. Уже с десяток кирпичей скопилось.
Бабушка, как и обещала, замочила мои треники и майку безрукавку. Пришлось влазить в оранжевые супер-короткие шорты и в растянутую, и застиранную футболку бледно оранжевого цвета.
Не поленился, сходил полюбовался собой в зеркале шкапа. Рыжий в оранжевом. Вылитый Фаддей Сеткин из Верхоталья. Хотя Крапивин еще не написал «Оранжевый портрет в крапинку». Так что сравнивать пока не с кем.
На отработку мне к девяти, но из дома я выскочил раньше. По пути выкинул очистки. Несмотря на то что пришел пораньше, под школьным козырьком в тени винограда оплетавшего решетку, уже толпились школьники. В основном старшаки, Женькины одноклассники кучковались под большой раскидистой ивой.
Не все из его класса решили пройти отработку в июне, а потом гулять все лето. Кого-то заслали по деревням к родственникам, кого-то в пионерлагеря, а кто-то просто забил и решил отработать в другие месяцы.
Всего из уже 4«б» было 9 человек со мной вместе. Братья-близнецы — Сергей и Андрей Лубенцы. Самая наверное распространенная фамилия в школе, их, Лубенцов, в школе было человек пятнадцать. Мафия короче.
Двое Сашек, не разлей вода друзей. Чудиков, комиков и шутов. Сашка Иванов и Сашка Свистченко. Оба воспитываются только матерями и оба имеют младших братьев. Постоянно пытались шутить, рассказывать какие-то вымышленные истории, в общем смешили и веселили класс как могли. «Свист» и «Ива» сегодня были грустными и цветными. Лица и руки у них имели черно-фиолетовый цвет.
Сосед Женьки, Жмур, тоже имел вид несчастный и сонный. То, как он клевал носом, наводило на мысль, что этот ботан, опять всю ночь читал свою любимую фантастику.
И трое девчонок. Ленка Глыба, Ирка Петрухина и Олька Сидорова. Все задаваки, отличницы и активистки. Хотя Сидорова, по остаточным воспоминаниям Женьки, даже очень ему нравилась. Но дальше мысленной симпатии и вполне реальных угроз пацанам, набить всем морды кто Сидорову обидит, дело пока у него не двигалось.
Подойдя к честной гоп-компании, со всеми поручкался. Даже с опешившими от такого поступка девками. Свисту и Иве пожимал лапки с опаской, черт знает в чем они уделались.
— Привет парни! В чём это вы?
На что они на меня вылупились удивленно, никак не меньше девчонок.
— Лис, ты чего? Мы же тютину лопали вот и вымазались.
В голове возник образ ягоды, знакомой ягоды.
— А! Шелковица!
На меня уставились подозрительно уже все. Даже Жмур проснулся, он и спас положение.
— Ага. Шелковица, она же тютина. Листья шелковицы, являются основным источником питания личинок тутового шелкопряда, куколка которого используется для производства шёлка.
Выдав эти сведения, Витька опять погрузился в сонное состояние. А народ наоборот возбудился и стал пытать Сашек сколько личинок они съели вместе с ягодой. Яростные споры прекратились с приходом бывшей классной руководительницы Татьяны Ивановны.
Свою уже бывшую классуху предыдущий владелец этого тела ненавидел. Она ему из года в год ставила неуды по поведению и занижала оценки. А самое страшное произошло в конце третьего класса. Тогда все его одноклассники проголосовали за прием Женьки в пионеры. А классный руководитель надавила на старшеклассницу — пионервожатую и мальчишка в списки принятых в пионеры не попал.
— Лисин! Тебе особое приглашение требуется?
— А? Что? — Я, задумавшись об взаимоотношениях учительницы и Женьки, откровенно пропустил всю информацию и требования мимо своих ушей.
— Иди со всеми в подвал, сегодня там работать будете, — снизошла и повторила мне задание на сегодня классная руководительница.