А Люда встала со скамейки и со спокойной душой направилась в долгожданный магазин. Теперь она знала, что Миклуха, она - "о двух концах".
Естественно, пока малАя развлекалась, богомольцы отстояли своё и обратились к мирским утехам. Едва войдя в магазин и узрев три лихо закрученные очереди ко всем прилавкам, Люда сказала им: "Нафиг!", и вернулась на свежий воздух. Мысленно "благословив" всех искренне верующих, так невовремя вернувшихся из церкви, она надолго задумалась.
Но жрать-то хочется!
Оставался последний, сильно нелюбимый вариант - базар. Люда очень не любила базар. Она терпеть не могла торговаться и всегда торопливо покупала всё, что на неё "смотрит"... Но жрать-то хочется?!
Как раз дальше по улице между церковью и магазином расположился стихийный рынок - бабки с электрички обсели с обеих сторон тротуар. Они старательно ловили духовно облегчившихся граждан и пытались облегчить их материально. Граждане степенно прохаживались перед товаром, приглядывались, пробовали и... крутили носами, вовсю пользуясь избытком предложения. Люда собрала всю волю в кулак, глубоко вдохнула, набираясь храбрости, словно для прыжка в воду и... ПОШЛА!
"Лю! Я хоцю!.."
"Мммама зззанята!"
...Тётки, дядьки... бабки, дедки... внучки, репки... Базар кончился раньше, чем Люда решилась подступиться хоть к одному торговцу. Всюду находились более шустрые граждане, которые загораживали спинами товар, выхватывали продукты у неё из-под носа, пробовали, рассчитывались, встревали с глупыми вопросами типа "свежее?!", имея в виду молоко, и при этом зачем-то щупали картошку, мешая продавцам не то что ответить, а хотя бы отсчитать сдачи предыдущему покупателю... Люда опомнилась, когда с удивлением обнаружила перед собой почти пустую улицу.
Но жрать-то хочется!
"Лю-у-у, а цё эта?.."
- Грррррр...
"А?! О-о-о!.."
Проходивший мимо дядька шарахнулся и обошел Люду десятой дорогой. Ещё бы! Стоит посреди тротуара девушка, напряжённо смотрит перед собой и рычит, как вурдалак на анализ крови... Люда развернулась и с ужасом уставилась на клубящийся рынок. Храбрости на новую попытку явно не хватало.
Но... жрать-то хочется!!!
И тут, её отчаявшийся взгляд "набрёл" на стоящего с самого краю пацанчика. И это был шанс!
Пацанчик грустил. Товар его был ничуть не хуже, чем на всём остальном базаре, но покупатели лишь скользнув по нему остекленелым бездумным взглядом, проходили мимо, стремясь туда, где бушевало торговое изобилие. И цену даже не спрашивали, считая что там - в глубине - обязательно будет дешевле. От такой несправедливости Люду немедленно пробило на жалость. Ещё не подойдя, не спросив ни цены, ни качества, она уже внутренне решила купить, сколько бы оно ни стоило. Но для проформы, всё же, поинтересовалась:
- ╤ по ск╕льки творог?
- По два рубл╕, - встрепенулся пацанёнок и тут же заучено затараторил: - Бер╕ть, пан╕, сьогодн╕шн╕й, несепарований... - Люда всего-то попыталась сообразить, много это или мало, но пока открывала рот, пацан испугался и тут же "скостил": - В╕ддам за п╕втора!
- Ага! - обрадовалась Люда, и только потом подумала, не стоило ли ещё подождать, глядишь и по одному досталось бы.
Но тут пацан решил "была не была" и предложил:
- А сметанки до сиру не хочете?
- Та хОчу... - честно призналась Люда и уже гораздо грустнее переспросила: - А за ск╕льки?
- За три... ну-у-у... за два п'ятдесят! - вошёл во вкус начинающий продавец.
"Ой, а цё это такое круглое-е-е?" - не выдержала Миклуха... и немедленно получила по "рукам".
"Хлясь! Куда тянешься?! Положь на место! Вот куплю сначала..."
- А яйка по чому?.. А картопля?..
Довольная - без копейки денег, но затаренная по уши - Люда покидала базар, так и не решив, кто кого больше нажулил. Не менее довольный пацан уже сворачивал сумку - видимо его интересовала не столько выручка, сколько поскорее смыться. Обделённой осталась только Миклуха - ни потрогать чего, ни даже рта раскрыть ей так и не дали, и она просто обиженно "сопела" Люде в мозг. Но Люду это не особо беспокоило.
Добравшись домой, она, наконец, смогла поесть и заняться хозяйством. Бодро смолотив творог со сметаной, и даже без сахара, Люда сначала выгребла и развесила стирку, затем почистила картошку... Всё это время Миклуха продолжала молчать. Сначала обиженно, потом - растерянно, что на её обиду никто не обращает внимания, а потом скисла окончательно. И даже попытка повторно напугать её стиральной машиной позорно провалилась - малАя уныло дулась на весь мир, и потихоньку распространяла своё угрюмое настроение на Люду... И, наконец, распространила... Теперь угрюмо молчали обе, и мириться первым никто не собирался.
Но всё же, первой не выдержала деточка.
"А цё ты делаешь?" - бесцветным тоном поинтересовалась она, когда Люда, будучи на кухне, заглянула в кастрюлю с кипящей картошкой.
"Варю", - буркнула Люда, не снизойдя до объяснений.
"А цё вя-а-арис?" - уныло, будто по обязанности, уточнила Миклуха.
"А бю-у-ульбу", - передразнила Люда.
"А ссяс цё де-елаес?" - продолжала нудить Миклуха, глядя как Люда тыкает в картошку вилкой.
"Проверяю..."
"А заце-ем?"
"Хавать!" - отрезала Люда.
Миклухины приставания её уже начинали бесить. Как это мило, сначала испортить настроение, а потом лезть с дурными разговорами!.. Люда раздражённо сняла с плиты картошку, поставила на её место кастрюльку с водой и принялась складывать туда яйца.
"А сся-а-ас цё делаес?" - заладила деточка как автомат.
"Готовлю..." - рыкнула Люда.
"А цё-о-о?"
- ...
"...А цё-о?.. А цё-о-о?.." - заело Миклуху.
- МАРЦИПАНЫ ЖАРЕНЫЕ! Поняла?!! - взорвалась Люда не подумав, и хорошо ещё, что в кухне случайно никого не было...
"П'поняла..." - проблеяла Миклуха.
"Ещё вопросы будут?!"
"Н'неа..."
"Вот и молчи..."
Но молчать Миклухе уже надоело.
"Лю-у..." - влезла она, когда Люда у себя в комнате нарезала "витаминный" салатик из яиц с цибулькой.
"...Когда я кушаю, то никого не слушаю..."
"Ну Лю-у-у-у!.."
"...Когда я ем, то никого не... - тьфу! - я глух и нем..."
"А марципаны зареные - вкусно?"
"Вкусно... Хто?!" - Люда подняла удивлённый взгляд от разделочной доски, хотя смысла в этом движении не было ни на грамм - только "сопящую в две дырки" Юльку и увидела.
"Марципаны!.. Ты зе сама зарила?!"
"Я жарила?! - Людын мозг, занятый миклухобичеванием, буксанул и даже "сдал назад", пытаясь понять, что это было. - Марципаны вообще не жа... А! Ты об этом... - наконец дошло до Люды, но объяснять она ничего не стала. Из вредности!
"Лю-у-у..." - Миклуха не промолчала и минуты.
- ...
"Лю-у-у-у..."
- ...
"Ну, Лю-у-у-у... - просительно тянула своё Миклуха и вдруг брякнула: - А собацек - курдупель?"
Люда как раз пробовала, достаточно ли соли в салате... и от неожиданности подавилась.
"Ну - курдупель? - продолжала настаивать Миклуха. - Ну, сказы-ы!"
- Отстань, да?!! - вырвалось у Люды сквозь кашель, от которого даже Юлька заворочалась, но не проснулась.
"Ну сказы-ы-ы!"
"Курдупель - это "коротышка", "мелкий". Всё?!"
"Всё, - грустно подтвердила малая, но, противореча сама себе, тут же опять пристала: - А я тозе - курдупель?"
"Ещё какой!" - буркнула Люда, но губы сами собой поползли в усмешке. И сколько она их не сжимала, призывая к порядку, как бы не старалась изображать обиду, какая-то часть её только и ждала, что дальше вытворит непосидющая деточка. И дождалась...
"Лю-у-у-у... - прозвучало через какое-то время, но так тихо и нерешительно, что Люда едва расслышала. - А пойдём в парк? Там птицьки..."