В перерыве перед концертом женщины принялись разворачивать и рассматривать подарки, ходили в фойе смотреться в зеркало.
Среди этой разноголосой толпы я заметил Сан Саныча Шалина.
— Видали? — спросил он как-то загадочно. — Лидке — часы, Дарье, понимаешь, подарок, а пастухам ничего! Где закон? Я вот скажу Шалыгину! Я им, понимаешь, попасу!
Дарья подошла к нему, что-то сказала резко и велела занимать место в передних рядах.
Концерт начался с традиционного хора. Потом эти же артисты, местные молодые учительницы, колхозники, прочитали стихи, исполнили песни. Подолгу не отпускали счетовода Валентину Уланову и восьмиклассницу Тоню Борушкову. Растрогала женщин песня «Подари мне платок». Проникновенным, теплым голосом как бы не пела, а доверительно рассказывала Валентина Уланова:
А когда объявили, что сейчас выступят «Тетеринские робята», даже ногами затопали в зале. «Робята» — это инженер колхоза Виктор Кесарев, председатель сельсовета Анатолий Игнатьев и директор Дома культуры Александр Сальников. Они сами сочиняют частушки и сами поют под баян. Частушки сатирические, чаще всего конкретные, на местных фактах. «Робят» побаиваются, и каждый раз зрители ждут, кого на этот раз они прохватят. Сегодня досталось любителям выпить.
— Это же про Костьку с Гришкой! — катилось по рядам.
— Нет, про Шурика, кажется…
Спели про одного грузчика, который на днях разбил дома новое трюмо, и я видел, как жена его, доярка, худенькая запуганная женщина, сразу вся сжалась. Она хоть и смеялась вместе со всеми, но на душе у нее была горечь: муж пьет, обижает ее, знаком с вытрезвителем…
А «робята» не унимались. В самую точку попадала их сатира. Шалыгин аж заикался от смеха. Но и он настороже, был: «робята» и ему могли всыпать, и всем членам правления…
Шумно разъезжались колхозники со своего собрания. Был уже поздний вечер. Фары высвечивали толпу, шоферы нетерпеливо сигналили, созывая своих. Машины трогались одна за другой. Они уходили в свои деревни, в свои бригады. Завтра новый день. Завтра всех ждет работа.
В середине недели я уезжал из Тетеринского. Шалыгин с Матвеевым проводили меня на улицу.
Был полдень. Тетеринские доярки спешили на дойку. В стороне ферм гудел трактор, волоча стожок сена. В стеклах его кабины играло яркое солнышко. Солнышко заливало все село. С высокой крыши, под которой мы стояли, падали крупные капли, источали рыхлый набухший снег.
— Ранняя нынче капель, — жмурясь от света, сказал Шалыгин. — И снега много. Лето будет хлебным. А хлеб соберем — все будет…
Он задумчиво посмотрел влево, где между домами простиралось поле, чернеющее широкими штабелями торфа. Он, наверное, уже видел тот летний хлеб. И все, связанное с хлебом, видел.
ТАЙНА СТАРОЙ МЕЛЬНИЦЫ
Недавно я получил письмо. Николай Васильевич Козаров, выполняя мою просьбу, уточнял имя одного партизана, воевавшего в его отряде, а в конце подробного послания приглашал:
«Милости прошу в Ямбург, погода у нас установилась прямо крымская, щука хватает на лету, и грибов вчера корзину принес…»
Дойдя до слова «Ямбург», я сразу же представил по-стариковски плутоватые козаровские глаза, его вздернутый носик и просоленную кепчонку на иссиня-белой голове. «Ямбургом» Николай Васильевич шутливо называет свой песчаный, окруженный озерами и сосняками поселок Ямм, где побывать лишний раз всегда хочется.
Приехал я в поселок под вечер. Ночевал за сараем на копне сена. А рано утром мы с Николаем Васильевичем уже шагали на Ужинскую протоку и на реку Желчу, где и рыбы много, и раков, и места такие, что при виде их сами собой рождаются мысли: «Поставить бы вот тут домик да и жить себе…»
На извилине Желчи, у дороги, мы увидели штабеля плетенных в виде короба ящиков. На каждом ящике бирочка с надписью «Аэропорт Арланда, Швеция». Переложенные мхом, шевелились в плетенках только что пойманные отборные раки. Отсюда их тоннами отправляют в Париж, Лондон, Стокгольм. Рядом со своим грузом, в тени грузовика отдыхала бригада раколовов, все здоровые, рослые, мужик к мужику. Завидя Николая Васильевича, они вскочили, как по команде, стали наперебой здороваться, просили отобедать с ними, посидеть. Было видно, что Козарова они не только уважают, но и побаиваются: Николай Васильевич, сдав года два назад дела председателя райисполкома, остался как бы нештатным «мэром». Он так же строг, так же, как и раньше, всегда занят работой: читает лекции, заседает в партийном бюро, в депутатской комиссии, охраняет леса и реки. Охрану природы несет он охотно и бдительно, привлекает к этому школьников, дружков своих пенсионеров, и подзазнавшиеся раколовы — «мы валюту стране даем» — несколько раз были застигнуты Козаровым за незаконным ловом рыбы и оштрафованы.