Таких безземельных людей и сейчас еще ходит немало по странам, где властвует капитал. И только у нас совершено великое деяние — вся земля отдана народу. Бесплатно, на вечные времена. Мы так привыкли к этому, что порой недостаточно ценим такое огромнейшее благо. А есть и такие люди, которые губят землю, не берегут ее. Они легко могут залить мазутом луговину, где пчелы собирают мед, проехать на грузовике по картофельным бороздам.
— А чего особенного? — нахраписто оправдываются они, когда их уличают. — Жалко, что ли, земли-то? Вон ее сколько!
Да, земли в нашей стране немало. Но и не так много, чтобы ее превращать в мертвую грязь. А сколько ее уходит под застройки городов, автострад, газопроводов, электролиний, промышленных комплексов? Ученые утверждают, что каждый час исчезает из урожайного оборота шесть гектаров земли. Если это правда, то цифра настораживает, заставляет задуматься…
Мне нравится Российское Нечерноземье, и я бываю здесь чаще, чем в других краях. Земли тут почти повсюду бедные: супеси, подзолы, суглинки. И поля небольшие по размерам, «пятачки» среди лесов и кустарников, где на мощной технике не разгуляешься. Да и подзапущены они были в свое время порядком, в пасынках долго ходили.
Сейчас Нечерноземье заметно меняет свой облик. Пришла сюда новая техника, строят много, земли улучшаются, урожаи повысились. А передовые талантливые председатели колхозов, такие, как Иван Антонович Денисенков из Смоленщины, Леонид Михайлович Малков из Костромской области, эти вообще доказали, что и здешние почвы, если их в хороших руках держать, могут досыта кормить крупные окрестные города хлебом и мясом, овощами и фруктами. И в дожди и в засуху собирают они за тридцать, а то и за сорок центнеров зерна с гектара, скот у них всегда упитан, надои молока высокие. Проезжаешь, бывало, их полями, и сердце радуется: чистота кругом, пшеница густая и ровная, в кукурузе прятаться можно, клевера — загляденье, льны, как море, переливаются. А к соседям заскочишь — ругаться хочется. Рядом, через дорогу, а как будто планета иная: не поймешь, что и посеяно на участке, не то горох с овсом, не то сурепка с молочаем…
— Надо вставать пораньше да болтать поменьше! — ответил как-то на мое удивление запущенностью полей Леонид Михайлович Малков. — Надо, понимаешь ли, земле больше кланяться, спины не жалеть…
Я заметил, что Малков частенько произносит эту свою излюбленную фразу: «Земле больше кланяться». В ней заложена вся мудрость крестьянская: с земли все дела начинай. Земля, которая кормит — главная земля. О ней — первая забота. Но и о той, которая просто земля, природа с лесами и лугами, заботиться надо не меньше. Бесполезной земли не бывает, она вся — бесценное наше достояние…
Пустующие или запущенные земли, поля, где сорняков больше, чем злаков, удручают, камнем ложатся на душу, сердце сжимается от боли при виде их. И страшно, если к этому привыкают. А такое еще можно встретить нередко! Гниющая солома у обочины, рассыпанное на дороге зерно, луговина, где давно уже не растет трава, лопухи и крапива на месте снесенных деревень. Видят это люди и проходят мимо. Не возмущаются, не стучат кулаками по председательскому столу, не бегут сами, чтобы поскорее убрать, обработать, пустить в дело. Равнодушие к земле, к плодам ее, к извечной святости этой только там пускает корни, где нет хозяйственного порядка, где запущена дисциплина, воспитательная работа. Настоящий крестьянин не заснет, зная, что пахать пора, что хлеб осыпается, сено не убрано, навоз под яровые не вывезен. Он торопится в поле, не спрашивая, сколько ему за работу заплатят, какие надбавки будут, проценты. Земля его из дому гонит, зов ее неистребимый. И хорошо, когда этот зов поселяется в душу ребенка и живет там до глубокой старости.
— Землю, ее ведь, милую, не обманешь, — вспоминаются мне мысли Малкова. — Пытались обмануть некоторые да от нее же, от земли самой, по шапке получили. Она крепко наказывает. Зубы на полку, как говорится, положишь, если поле обидишь. Натерпелся я в свое время от этих бойких ребят, которые окриком хотели кукурузу вырастить, клевера сводили, учили курицу, как надо яйца нести, а сами ячмень от пшеницы отличить не могли. Слава богу, что теперь не в чести на селе такое командирство. Мы, колхозники, на земле живем, с нас и спрос за урожаи. Мы не допустим, чтобы земля холостой гуляла…
Он-то не допустит, это уж точно. А другие руководители пока допускают. «Холостых» земель еще немало наберется по российским селам. Далеко не каждая сотка служит для питания человека. А ведь любой, самый бросовый участок можно обиходить, как это сделали дачники, рабочие с заводов, пенсионеры. На пустырях они вырастили сады, работают там выходными днями вместе с детьми. Ребята с малых лет приучаются с труду, учатся понимать и любить природу. Земля, она ведь не только кормилица, она и воспитатель…