В музей идут и едут со всех сторон. Но чаще всего, оставив за себя заместителя, Громов сажает липы, заменяет заборы зелеными изгородями из акаций и кленов, беседует о космосе, искусстве и любви.
Как-то рассказывал он о родном районе выпускникам школ. Юноши и девушки смотрели на него широко открытыми глазами. Они и не представляли, что в любое время года так прекрасен их Себеж. Они увидели вереницы журавлей в осеннем поднебесье, каштановую рощу в деревне Сутони, которую в войну вырубили фашисты. Увидели белые лилии при восходе солнца, росинки на желтых головках луговых колокольчиков. Они как бы заново почувствовали запах трав после дождя, вкус багряных от спелости ягод.
Константин Михайлович говорил и понимал их. Он хотел, чтобы его любовь к родине запала в их сердца и чтобы они понесли эту любовь дальше. Он еще не кончил своей мысли, как две девушки положили перед ним большой букет сирени и записку:
«Спасибо. Эта сирень, посаженная вами на месте пустыря, первый раз распустилась…»
Константин Михайлович кашлянул, хотел продолжить или же что-то сказать и не смог. Глаза его замигали и увлажнились. Но этого никто не видел: Константин Михайлович носит толстые, дымчатого цвета очки.
МАРТОВСКИЕ ВЕСНУШКИ
Широкое поле уходит вниз, к лощине, и там, слева, у самой кромки, сгрудилось небольшое селеньице. Сразу видно, что оно новое, еще только встает, на белом снежном фоне ярко прорисовываются цветшие шиферные крыши, непривычный вид всей планировки.
— Это и есть наше Никулино! К июню с десяток домов уже заселим, а осенью еще столько же сдадим. Торговый центр тут будет, семейный клуб, детский сад, баня. Квартиры удобные, просторные, все, как в городе, а рядом участок под огород, сарай для живности, большой подвал. И для гаража, кому надо, местечко найдется…
Раиса Петровна Федорова, секретарь Подольского горкома партии, ведающая сельским хозяйством, закрывается варежкой от яркого мартовского солнышка, сильно бьющего в глаза, и не может скрыть своей радости. Я понимаю ее состояние. До партийной работы она подняла в этом же районе два хозяйства, лежащих, что называется, на лопатках, и хорошо знает, как необходимо сейчас на селе современное жилье и с каким трудом оно дастся.
— А давно ли начали строить?
— Да только что! — говорит Раиса Петровна. — Это плоды Продовольственной программы. Все резервы в ход пустили, своими силами строим…
Мы еще какое-то время топчемся по хрустящему сугробу, любуясь видами нового и старого Никулина, и узкой тройкой идем к фермам. Старая деревня растянулась по другую сторону лощины: березки с грачиными гнездами, ветхая колоколенка на отшибе, оградки палисадников. Кроме местных жителей, никто это Никулино и не знал: хиреющая деревенька, каких в Подмосковье еще немало. Да к тому же совхоз «Подольский», куда Никулино входит, числился в самых отстающих. Сам совхоз-то старались упоминать реже, а где уж тут какому-то Никулину в известность попасть. Но вот времена изменились: заговорили о Никулине. Женщины его прославили, доярки, особенно две Галины, Титова и Кольцова, две боевые коммунистки. Как только вырос на окраине Никулина животноводческий комплекс, так и стала деревня входить в славу. Галина Михайловна Титова и Галина Петровна Кольцова взяли по сто коров и держат высокие надои, идут почти вровень: под пять тысяч килограммов в год от каждой коровы дают. И молоко никулинское самой лучшей марки: хоть на сыры его, хоть на сметану и творог или так пей — в любом виде оно замечательное…
А несколько месяцев назад Никулинский комплекс стал молодежным: пришли сюда две Наташи, Гущина и Суконнова, Люба Иванова, Валя Волкова, Полякова Татьяна, Галя Степкина и Лобова Вера. Да не одни пришли, а мужей своих привели. Холостяков теперь здесь только двое: Толя Косынкин да семидесятилетний Павел Васильевич Подшебякин, отец Галины Титовой. Руководит комплексом Иван Викторович Путинцев. В ноябре прошлого года мы познакомились с ним в российском Министерстве заготовок. Сельский экономист по образованию, он там чем-то заведовал, был заместителем секретаря парткома. И мне подумалось, когда мы встретили его возле фермы, что Путинцев приехал сюда с какой-то проверкой. Ан нет, насовсем перебрался. Продовольственная программа его позвала. И вижу, доволен: улыбается, с лица сошла канцелярская бледность.