А Галине Кольцовой передала свою группу коров мать ее, Мария Григорьевна. Она была передовой дояркой. В шкатулке у зеркала аккуратно сложены ее почетные грамоты и разные вымпелы. Сухонькая и маленькая, она еще ходит на фермы, чтобы посмотреть, как там все изменилось, и поговорить с молодежью. Больше всего ее поражает, что Галя одна выдаивает сто коров и ничего не надо делать вручную: и вода течет, и корма подаются, и уборка налажена…
— Мы бы так-то хоть сто годов работали, — восхищается Мария Григорьевна. — А тогда ведь все на себе: в четвертом часу придешь и дров надо наколоть, чтобы титан затопить, ведер сорок воды натаскаешь, на чурбачке топором солому рубили. Поболеть было нельзя — на кого коров-то оставишь? А у меня еще детки, четверо, они тоже есть просят. Когда на районные слеты вызывали, то там хоть сахарку другой раз давали, хлебца белого, ситцу отрез или другой материи. Петю моего в первый год войны убило, вот тут, недалеко от нас, под Москвой…
Рассказывая, Мария Григорьевна еще несколько раз произносила родное ей имя Петя, и слезы застилали ее глаза, она поскорее, как бы извиняясь за свою слабость, вытиралась платочком и, посматривая на молодых доярок, снова пыталась улыбаться. Во всей ее фигурке, начинал с уставших натруженных рук, было столько скромности, простоты и крестьянского благородства, что ребята затихали при ней, слушали со вниманием. И пять агитаторов не смогли бы, пожалуй, влить в молодые души такую теплоту и доходчивость, как это делала старая никулинская доярка…
— Мы тебя, Григорьевна, в лекторскую группу запишем, — шутливо благодарит ее секретарь парткома. — Воспитание молодежи надо поднимать, а от тебя сама молодость исходит…
Мария Григорьевна ревниво следит, как ее дочь соревнуется с Галиной Титовой. Соревнование у них настоящее, острое, иной раз до слез. Каждая старается пораньше прийти на ферму и, выслушав дежурного, что за ночь случилось, сразу же к делу. Включается холодильник, аппараты проверяются, дотошно кормача допрашивают, верно ли взвешен силос, сено, добавки зерновые. И коровы, все эти «маковки», «пули», «симпатии», «гири», они ведь не безликие, живые, толкни ее погрубее локтем, прикрикни, и целый литр молока недоберешь. И доить непросто, поддой делать, в котором самый высокий жир сокрыт. За прогулкой своих коров доярки следят, а летом пастухам не дают спуску. А как же? Без труда не вынешь и рыбку из пруда. Личный пример обеих Галин убеждает начинающих получше всяких слов. Чтобы учить кого-то, надо самому все уметь…
В совхозе помимо Никулинского есть еще два комплекса: в Валищеве и в Бережках. В каждом по четыреста коров. И там, как и в Никулине, основные работницы — женщины. А в Романцеве стоит на откорме почти семнадцать тысяч свиней. Крупное хозяйство, на двадцать верст растянулось, и руководить им не просто. И директор и партийная организация стараются, чтобы совхоз побыстрее освобождался от всех недостатков, которых еще хватает. Они знают, что многое зависит не столько от новых машин и вроде бы толковых министерских рекомендаций, а от человека, работника, самой личности. В Валищеве и Бережках такие же установки, такой же породы скот, рацион кормления одинаков, а вот поди ж ты, результаты разные, молока они дают меньше, чем никулинцы. Секретарь парткома Ефимов ломает над этим голову, на стареньком своем «пикапе», который ему выделили, ездит на эти фермы ежедневно, ведет беседы, выпускает сатирический «Еж». На каждом участке нужны такие коммунисты, как никулинские Галины, Павел Васильевич Подшебякин, как свинарки Нина Аверьяновна Бабакова и Мария Тимофеевна Патрицалкина, кормач Надежда Павловна Подвигайло. Мастера нужны, преданные родной земле люди, одержимые, добрые и отзывчивые к человеку…
— А где их взять? — хмурится на заседаниях бюро парткома Ефимов. — Мастера с неба не падают…
— Ты, Вячеслав, особо-то не кипятись, — осаживал молодого партийного лидера Подшебякин. — От тебя, понимаешь ли, должны спокойствие идти и толковость, а ты закипаешь при нуле градусов. Вон они, мастера будущие, весь наш Никулинский комплекс. И двух годов не пройдет, как кто-то из них в передовики выйдет. Вот с ними и надо работать. На строителей нажимай, молодые семьи жилье ждут не дождутся. Да и мы, старики, еще не последняя спица в колеснице…
В первые дни весны погода повернулась как бы зимней стороной: по ночам морозы за двадцать градусов. В полдень отпускает, а с вечера, как в январе. Галина Титова забеспокоилась: как бы надои не упали, ферма тепло не очень-то держит…