За яблоками и ягодами ухода требуется побольше, чем, к примеру, за зерновыми. Деревья надо вовремя обработать, подкормить, опрыскать, окопать. Тысячи врагов подстерегают сад: и плодожорка, парша, моль разная, мыши. Даже зайчишки, если не пугнуть их, за одну ночь с десяток яблонь обгложут. Глаз да глаз за всем нужен. Поэтому Иван Тимофеевич в садоводческие бригады подбирает самых лучших людей. Надежда Яковлевна Голицина, Нина Кулагина, Григорий Слабушев, Николай Савин, Лушин Анатолий — на этих механизаторов и садоводов Иван Тимофеевич как на самого себя надеется. Ну и сам он, конечно, буквально пропадает в садах. Даже отдыхать сюда ходит. И один и вместе с женой Клавдией Григорьевной. Особенно в пору цветения и в конце августа, когда ночи звездные и такие тихие, что издалека слышно, как падают на землю созревшие яблоки…
Недавно он схоронил свою Клавдию Григорьевну. Не думал, что переживет ее, а вот пережил. Без малого семьдесят уже за плечами. Но силы еще есть. И планов много. Яблоки — ради них он сейчас и живет. Дать побольше людям яблок, порадовать их — нет, кажется, другого счастья для Ивана Тимофеевича…
— Яблоко, если хотите знать, это еще с древних времен эликсир жизни, — говорит он мне. — Вот хоть это попробуйте. Разновидность аниса. Будем культивировать, я надежды на него возлагаю. По содержанию железа сорт далеко пойдет. А вкус какой, вкус! И освежает как!
Иван Тимофеевич и сам надкусывает яблоко, по-молодому звонко хрустит зубами. Мы уже обошли две делянки и возвращаемся обратно. Сбор антоновки на левом участке он назначил на среду. А синап северный пока оставил.
— Пусть его холодком хватит, росами утренними, — говорит он. — Синап это любит, он окрепнет, соку наберет, лежать дольше будет…
Мои попутчики нагулялись досыта. Максим сидит уже в машине и держит в каждой руке по яблоку. Он устал, надышался ароматами, глаза у него слипаются. Пора ехать.
— А то, так на ночь оставайтесь, — предлагает Иван Тимофеевич. — Ночевать в саду — всю жизнь не забудешь…
— Спасибо, Иван Тимофеевич! За все спасибо!
Мы выезжаем на просеку. Я вижу в боковое стекло, как Иван Тимофеевич суконной своей шляпой обмахивает пиджак. «Плетеный» старомодный галстук совсем съехал у него набок. А лицо улыбчивое. Он смотрит на нас, что-то говорит, но мы ничего уже не слышим из-за шума мотора. Мы только видим его улыбку и добрый прищур глаз.
ПЕРВЫЕ ВЕРСТЫ СИБИРИ…
Заросшая кустарником мелководная речушка Ук петляет вблизи старого спиртового завода, и якобы от этих сочетаний само собой родилось у городка название — Заводоуковск. Растянулся город вдоль большака километров на десять, и такое впечатление, что здесь всего одна длинная узкая улица. Да оно так и есть, потому что сразу же за этой улицей, за первыми ее домами, начинаются пологие холмы и увалы, поросшие высоким чистым сосняком. В жаркую летнюю пору неподвижный воздух так густо настаивается здесь хвойными ароматами, перемешивается со свежими запахами поспевающих хлебов, укропа и огурцов с ближних грядок, что новые люди, приехав сюда, не могут скрыть удивления и восторга.
— А в Сибири везде хорошо, — говорят местные жители. — У нас-то тут еще только первые версты сибирские, а вот дальше — глаз не оторвать…
Помимо асфальтированного большака проходит через город железнодорожная магистраль. Да не простая — транссибирская, самая протяженная в мире. По ночам, в тишине, да и днем тоже, на всю округу слыхать рокот тяжелых составов. Несутся они один за другим, бесконечно, и когда поезда не опаздывали, горожане сверяли по ним время: «Иркутский прогремел», «Россия» на восток прошла», «Читинский топает»…»
Любовь и гордость за свои места в Сибири как-то особенно заметны. Полноправным заводоуковцем считает себя и Николай Андреевич Чалков, первый секретарь здешнего райкома партии. Почти каждое утро, невысокий, спортивно подтянутый, выходит он из дома пораньше, чтобы посмотреть на город, подумать и сосредоточиться наедине перед своим рабочим днем. Прохожие пока встречаются редко. Они здороваются с ним. Здороваются каждый по-своему. Один с радостью через улицу крикнет, второй по-старинному шапку приподнимет, а третий просто молча головой кивнет и глаза вниз опустит. Он не всех знает в лицо, а его-то уж все знают в районе: вожак, за все ответственный…