Потом из тумана появляется всадник. У него мощный боевой конь, не такой, на каких ездят стражники или охотники. Самый настоящий боевой конь. Он и сам настоящий воин — в смолёной рубахе с железным нагрудником и оплечьем, в поручах и высоких сапогах. Только шлема на голове нет — он болтается у седла.
На поясе у всадника меч. К седлу приторочены боевой топор и щит. Хороший у него топор. А на щите нарисована башня на холме. На башне вьётся длинный узкий флаг с какой-то надписью.
— Эй, малый, — замечает меня всадник. Выговор у него чудной, смешной какой-то, будто он приквакивает, когда говорит. — Приеду ли я по этой дороге в Квисли? Знаешь Квисли? Там йомуном Абенар Килч.
— Уже приехал почти, — отвечаю я. — Как завернёшь за вон тот холм, так увидишь мельницу. Там несколько мельниц за пустошью. Ты держись той, у которой одно крыло обломано. За ней возьмёшь вправо и поедешь вдоль реки до развилки. Повернёшь налево. Там и увидишь Квисли. Только не сбейся в сторону, а то заедешь в Дохлые болота.
— Лови, — он бросает мне медяк. Монета, блеснув в лунном свете, который едва просачивается через туман, падает на мокрую землю — желтовато-красный кружок. Совсем как маленькая ржавая луна. И так же тускло светится. Я подбираю её и кладу за щеку. Она холодная.
— Это тебе за слова, — говорит рыцарь. — А если покажешь дорогу, получишь ещё пенни.
Я думаю. Пенни — это хорошо, это очень много. Я смогу купить себе хлеба и простокваши. И пару яиц или жареную рыбу. Или кусок пирога из самой настоящей муки.
Поворачиваю обратно. Всадник пристраивается рядом. Чтобы было легче идти, я обхожу коня с другого боку и берусь уцелевшей рукой за седло. Конь косится на меня и фыркает. Я ему не нравлюсь. А он мне нравится — мощный, красивый конь. Подобных я видал только у Килча.
— Как там йомун Килч? — спрашивает воитель. — Никто не убил эту грязную свинью раньше меня?
— Нет.
Монета во рту кислит. Её вкус напоминает вкус сырой крови. Или старого-старого гнилого сыра, который корчмарь по имени Брог выбросил на помойку. Он мог бы выбросить его в сточную канаву, но никогда этого не сделает. Он знает, что на помойке кто-нибудь обязательно найдёт сыр и съест. «Не пропадать же добру», — говорит Брог. Но на самом деле он просто не злой — ему не сыр жалко, а людей.
— Нет, — говорю я. — Его никто не убил.
— Хорошо, — кивает всадник.
Я спрашиваю:
— А тебе что за дело? Уж не хочешь ли ты сам убить его?
— Хочу, — кивает воин. — Ещё как хочу, малый!
Я достаю изо рта монету, обтираю её о штаны и протягиваю всаднику:
— Возьми.
— С чего это? — настораживается он.
— Это тебе за хотение. Если ты правда убьёшь Килча, получишь ещё пенни.
Он смеётся так, что наклоняется к шее коня и того и гляди свалится с него. Потом перестаёт смеяться и спрашивает:
— Постой, это ты к чему? Его так трудно убить, или ты так хочешь, чтобы я его убил?
— Хочу. Трудно.
Он безразлично кивает:
— Слыхал. Это твои деньги, мальчуган. Уговор остаётся в силе.
Я пожимаю плечами и отправляю монету обратно за щеку. Мне всё равно. Не хочет — не надо. Но Килча ему не убить. Многие уже пробовали. Ни у кого не получилось пока. Не знаю, что он за боец, но росту небольшого и в плечах не сильно широк. Таких надо троих, если йомун пьян. И пятерых — если трезв.
— Скажи, а чем тебе не угодил йомун? — спрашивает всадник.
— Он отрубил мне руку, — говорю.
Всадник смотрит на мой обрубок.
— Тогда чем ты не угодил ему?
— Пырнул ножом охотника.
— Да ну? — усмехается воин. — А ты не врёшь, малец?
— Нет, — я показываю ему «листок». На лезвии ещё видно засохшую кровь.
— Хм…
Грязь чавкает под конскими копытами. Луна опускается всё ниже. Наши странные дёрганые тени растут всё больше. Скоро — день.
— Скажи, — спрашивает он немного погодя, — йомун Килч правда такой хороший боец, как о нём говорят?
— Таких поискать.
— Угу…
И снова задумчиво умолкает. И молчит всю дорогу до самого Квисли.
Когда впереди выплывают из мрака первые дома, он достаёт что-то из-под рубахи — какую-то маленькую блестяшку. Целует её. И что-то шепчет.
Я знаю: ему страшно. Какой бы ты ни был боец, но ты можешь бояться боя даже с самым слабым противником. Потому что кроме твоего меча, руки и головы есть ещё удача. Она может поддержать тебя, когда ты подскользнёшься в грязи и твой враг бросится с победным криком, чтобы нанести смертельный удар. А может сделать подножку…